Митрич

В один из мартовских дней 1955 года село Тоншаево разбудил громкий крик новорожденного младенца.

-Мальчик! – сказала бабка-повитуха.

-Поскребыш..- тихо вымолвила роженица.

Так в семье Окуневых - агронома Дмитрия Георгиевича и учительницы Ольги Александровны родился третий ребенок. После двух девочек, наконец-то – сын! Новорожденного решили назвать Сашей, в честь деда по материнской линии Александра Михайловича Синцова – участника Великой Отечественной войны, знатного пчеловода и заядлого рыбака.

Фигура первая – изначальная

Захожу в небольшую избу стоящую почти на окраине Шахуньи. Встречает хозяин – Александр Дмитриевич Окунев. В доме тепло, уютно, в печке потрескивают дрова. Сразу привлекает внимание уголок, оформленный в каком-то оригинальном, присуще хозяину стиле: охотничий горн соседствует со старой алюминиевой фляжкой, солдатский котелок с резным двуглавым орлом и ружьем - «воздушкой». В центре висит барельеф с изображением Тараса Бульбы с надписью «Черкассы». К моему удивлению, оказалось, что это…радио!

-Купил по случаю в Нижнем Новгороде, давно уже, - перехватив мой взгляд, говорит Александр Дмитриевич, - правда оригинально?

-Знаешь, - продолжает он, - обо мне рассказывать особо нечего. Я считаю себя недостойным своих родителей. Подвигов не совершал, высот карьерных не добился, жил как большинство сверстников. Учился, работал, воспитывал детей, снова работал, вышел на пенсию, сейчас внуки приезжают – с ними вожусь.

Тут я понял, что беседы не получится – уж больно скромен, оказался наш герой, но постепенно, вопрос за вопросом, и ему самому стало интересно окунуться в воспоминания. Он достал старую, потертую шахматную доску, вопросительно посмотрел на меня: «Сыграем?» Расставил пешки со слонами и изрек: «Наша жизнь не шахматы, здесь каждая фигура - гроссмейстер». И с его первого хода Е2-Е4 потек неспешно наш разговор.

Фигура вторая – семейная

-Моя мама была педагогом, у нее были еще три сестры, мои тетки и все учителя. Даже бабушка по матери, Капитолина Ивановна до революции ходила по домам преподавать по найму. Так что у нас целая династия! Папа родился в крестьянской семье в 1913 году, был по счету третьим сыном, выучился на агронома и потом тоже, пришлось ему преподавать физкультуру в школе.

К сожалению, про деда по отцу ничего сказать не могу – он не вернулся еще с Первой мировой. Мои родные старшие сестры тоже выбрали гуманитарные профессии: Маргарита Дмитриевна Михайленко окончила Арзамасский педагогический институт, а Татьяна Дмитриевна Чистякова Горьковский университет им. Лобачевского, она врач-биохимик.

Не запутался в моей родне? – спросил Александр Дмитриевич, улыбнулся и добавил, - ты же меня знаешь лет десять, так что давай на «ты» и зови меня Митричем, как обычно.

-Хорошо, Митрич…

-Так вот, до моего появления на свет я многого не знал о своих родителях, да и сейчас тоже. Только из их рассказов. Отец мой воевал еще на финском фронте, потом всю Отечественную войну, получил контузию под Кенигсбергом. Мама, она с 1923 года, после школы, поступила в Горьковский институт иностранных языков, но началась война и она ушла оттуда. Затем окончила курсы и проработала, какое-то время директором Ошминского детского дома.

Война вносила свои коррективы.

Когда мне исполнилось семь лет, в 1962 году Тоншаевский район объединили с Шахунским и отца, как специалиста и коммуниста призвали в Шахунью выращивать кукурузу. Такой был приказ партии.

И наша семья переехала сюда. Дали квартиру в старых, тогда еще новых Черемушках. Поначалу, очень скучали по своему тоншаевскому двору, по дедовскому дому на Шукшуме, так река называется в селе Ошминском. Старшие сестры на велосипедах регулярно ездили в родные места. А я уже вышел в местный двор, перезнакомился с местными ребятишками, с которыми играли в «войнушку» и в Чапаева.

Фигура третья – простая

-Пришел я учиться в начальную школу №1, которая стояла там, где сейчас разбитый завод Фрунзе. Затем перевели уже в среднюю. Мама стала учительствовать во второй школе и до самой пенсии. Потом до 75 лет работала в ЦРБ техничкой. Папа выращивал после хрущевских «закидонов» с кукурузой простую картошку и ушел на заслуженный отдых с Туманинского сортового участка. Еще вспомнил! Он перед пенсией, успел еще окончить заочно сельскохозяйственный институт. Тяга к учению у нас в крови!

-Митрич, я знаю, что ты любитель поохотиться…

-Именно – любитель, а не добытчик. Мне мама, когда я осиливал девятый класс, подарила ружье. Настоящее! И страсть к охоте стала моей единственной страстью на всю жизнь. И еще – собаки.

О них я могу рассказывать долго. За свою жизнь у меня их было около 20-ти в основном охотничьи - гончаки. С шестого класса держу. Больше всего люблю голос собак на охоте в лесу.

-Как так? Они разве лают по-разному?

-Конечно! Была у меня гончая, Плаксой звал, так она такие рулады выводила, когда зайца гнала – заслушаешься! Или легендарный пес по кличке Волкан. Друзья мои, даже песню о нем сочинили:

«Я в Шахунских лесах

Бил косых по утрам

Выходя на охоту

С собакой Волкан…»

Так что, все мужские забавы я соблюдаю – охоту, рыбалку, собак и…грибы.

А вот о себе многого не скажу. Личное, оно и называется личным, своим, тайным, сокровенным и не выставляется напоказ. Да и все как обычно – школа, слесарь в вагонном депо, армия, снова депо и Горьковский педагогический институт – быть учителем, это наша семейная карма. (Смеется) Преподавал в школе деревни Андрианово труды, физкультуру, физику, затем обучал молодежь в СПТУ-9, ныне ШКАИ. Женитьба, дети, кстати, две девчонки. И снова работа, теперь уже грузчиком в «Дистанции гражданских сооружений», оттуда уже ушел на пенсию в 1998 году.

Фигура четвертая – родная

-Митрич, но ты ведь уезжал из Шахуньи?

-Да. Однажды по совету друзей, типа «там быстро квартиры дают», мы с супругой уехали в Печеру Коми АССР работать. Что сказать, другая природа, другие люди. Народ более открытый, щедрый, внимательный друг к другу. Знаешь, был такой случай, один товарищ, узнав, что его друг женится, а своего жилья у молодоженов нет, подарил им свою квартиру. Просто так… А через месяц женился сам и привел свою молодую супругу во временный балок при этом сказав: «Не боись, я еще на одну хату заработаю!» Еще поразило там обилие ягод, грибов, много боровой дичи. Прожили там 15 лет, но каждый год ездили в отпуск в Шахунью.

-А почему вернулись?

-Так скучали, прикипели уже. Здесь друзья, одноклассники, да и на малой родине могилы отцов да дедов. Я, почему подробно о своей родне рассказываю – они все тут. И живут, и здравствуют и уходят в свою же землю, где пуповина их зарыта. Знаешь, даже слепой щенок и то к мамке тянется. Еще вот что скажу – по моему наблюдению, сегодня много шахунцев домой возвращаются. Не понаслышке знаю семьи из Ухты, Печеры, Инты, Мурманска, даже из Казахстана, которые уезжали вроде бы навсегда, но приехали в родные пенаты.

-Митрич, а мог бы ты скажем, на чужой сторонке, допустим, в той же Печоре отличить шахунских от местных аборигенов?

-Я не знаю, на севере наших много, но не отличались особо ни говором, ни поведением. Хотя был такой случай. Идем как-то с подружкой по Нижнему Новгороду, это еще когда студентом был, о чем-то увлеченно беседуем. И вдруг подходит пожилая женщина и нам: «А! какшане идут!». Потом мы признались, что мы с берегов Какши (смеется), тетка эта говорит, мол, я сразу догадалась. До сих пор мне непонятно – как? Кстати, тебе – шах!

Фигура пятая – заздравная

Сидим с Митричем третий час. Сыграли вторую партию – обе выиграл он. Спрашиваю:

-А как у тебя с планами на будущее? Мечта есть или все, что задумывал, исполнилось?

-Знаешь, отчего развалился Советский Союз? От этих невыполнимых планов и рухнул. Так что, шапку надо брать по Сеньке. Кстати, очень жаль мне то время - нынешнее я не понимаю и не воспринимаю. А насчет мечты. Как говорил Новосельцев в «Служебном романе» - чтоб все были здоровы!

Собрали мы все фигуры в шахматную коробку. До следующей встречи.