[Проза] Почти рождественская история. Часть 1. Отчий дом
Здравствуйте, уважаемые читатели. авторы и гости сообщества @vox.mens. К нам на почту поступало множество произведений, авторам которых мы были вынуждены отказывать из-за размера текстов. Рады сообщить Вам, что мы создали второй аккаунт специально для таких работ. Надеемся, что здесь вознаграждения авторам будут аналогичными, как в основном аккаунте.
Автор: @mirta
Редактор: @ladyzarulem
Слово редактора:
Атмосфера деревенской жизни, в которую погружает нас автор, знакома многим. Хоть однажды в жизни мы бывали в деревне и жили - или видели - такие дома и дворы, согретые особенным теплом. Раньше в них обитали огромные семьи, а теперь вот - старики, боящиеся потерять себя в городах.
Нежный, бережный и ласковый язык повествования, сдобренный почти забытым нами, но таким знакомым говором, позволяет вернуться туда, откуда мы все родом - в российскую глубинку, в деревню, в свой старый двор, в котором цветут розы и благоухает сирень...
Часть 1. Отчий дом
Мама пережила отца на двадцать лет. Все эти годы она жила одна. Мы приезжали, привозили к ней своих детей, её внуков. Внуки выросли, стали приезжать реже, чаще звонили бабушке. Мы продолжали навещать маму, и с каждым годом почему-то острее и острее была боль при расставании. Каждый из нас звал маму жить к себе, но она не соглашалась: боялась дом оставить. Её невозможно было уговорить уехать даже на недельку-другую. «Я уеду, а тут всё зарастёт травой. Уж лучше вы приезжайте» - говорила она.
Да, дом и двор постоянно требовали маминого внимания. 24 сотки земли, половину из которых занимал сад, четверть – огород, ещё четверть – дом с зимней и летней кухней, гаражом, погребом и сарайчиком. Все постройки располагались по прямоугольнику, а в центре его - дворик с розами, сиренью, лианами, жасмином, хризантемами и небольшой беседкой, увитой диким виноградом.
От любопытных глаз дворик закрывали деревянные ворота и калитка в виде арки, выкрашенные голубой масляной краской. По верху и низу ворот шёл белый эмалевый ободок, а посередине два белых, тоже эмалевых голубка с поднятыми крыльями, вот-вот готовы взлететь .
Сразу за калиткой стояла лавочка с косой спинкой: её старший брат Михаил сделал для мамы. В течение недели, пока она была одна, на посиделки приходили такие же одинокие старушки, Захаровна и Петровна. Мама выносила подстилку из собачьей шерсти, и они садились на лавочку, и подолгу с тоской смотрели на дорогу. Когда кто-нибудь с ними здоровался, они оживали.
«А хто ето был? - спрашивала полуслепая Захаровна. – Чтой-то я, девки, не угадала». Мама или Петровна начинали Захаровне пояснять, кто их приветствовал. «А, ето дочкА Маруси, с которой я в чабанках робила» - вспоминала старушка, и следующие полчаса они поминали и Марусю, и Марусиного мужа, и детей её, и родителей, и деда с бабкой. Потом опять надолго замолкали, дожидаясь очередной встряски.
По средам и четвергам мама выносила на лавочку газеты «Айболит» и «Зож», в которых уже были помечены нужные «статейки», она читала их вслух для Петровны и для Захаровны, каждой о её болячках. Каждый раз, послушав внимательно очередной рецепт для улучшения зрения, Захаровна говорила: «А я, девки, глазоньки свои мочой кажное утро протираю и пока, хучь и плохо, но видю». Все знали, что катаракта Захаровны растёт, и врачи ждут, когда она созреет, но старушка упорно продолжала лечиться по совету Малахова.
У Петровны были больны ноги. Ходила она с палочкой, хотя была моложе всех, и к народным советам прислушивалась очень внимательно, многие на себе испробовала. Но ноги как болели, так и продолжали болеть, особенно по ночам, когда, по словам Петровны, «ровно выкручивал их кто-то».
Мама была зрячей и подвижной, только давление частенько зашкаливало за все мыслимые и немыслимые нормы, но она научилась с ним справляться с помощью пустырника, валерианы, орехов и мёда, а ещё она научилась жить без потрясений. Мама перестала переживать по мелочам, никому не завидовала, много читала и занималась садом и огородом, хотя уже было почти невмоготу.
Когда я приезжала и шла в огород прополоть капусту или проредить морковь, почти всегда мама опережала меня. «Да я потихоньку, не спеша, утречком встала, да и прополола» - оправдывалась она. Я ворчала, предупреждала, но мама опять продолжала «подпушивать» то помидоры, то огурцы.
Особенно она любила поливать сад. Под старой вишней у неё был потайной кран, из которого текла неучтённая вода. Шланги мама тщательно накрывала травой, чтобы соседи не завидовали, и поливала свои вишни, сливы, абрикосы, яблони и айву.
Айва у неё была какая-то особенная, плоды вырастали размером с хороший мужской кулак. Она их срывала собственноручно и складывала в коридоре под кроватью. До самого Нового года запах айвы заполнял пространство не только коридора, но и всего нашего маленького домика, и не было большего счастья, чем лечь в чистую постель и вдыхать зимой летний аромат.
Кроме деревьев, в саду у мамы росли и благоухали разные лекарственные растения. Она их собирала, сушила, связывала в пучки и подвешивала в летней кухне, которая так называлась, но на самом деле таковой не была - строительство её было начато, но не закончено. Ни разу в этой кухне не была приготовлена пища, она сохранила только своё первоначальное название. Папа начал её строить, когда старшие дети были уже «на вылете», потом поразмыслил и решил, что нам втроём (я была поздним ребёнком) хватит и одной кухни. Но стены уже стояли, накрытые крышей. Отца хватило ещё на то, чтобы помазать стены внутри и снаружи и до половины постелить деревянный пол.
Летняя кухня превратилась в полусклад или в полудом из одной большой комнаты. На той половине, где были полы, мама поставила своё приданое: кровать, стол, сундук и шифоньер из фанеры, в котором жили мыши. Сколько ни пытались мы их оттуда выселить, они упорно устраивали свои гнёзда в узеньких выдвижных ящичках, предназначавшихся для всяческой мелочёвки. В сундуке хранились солдатские шинели моих старших братьев.
Каждый год летом и зимой мама выносила их на улицу, чтобы «прожарить» на солнце или «закалить» на морозе всякую мошку, которая посягнёт на отменное сукно. О них забыли все, в том числе и бывшие солдаты, но только не мама. Она хранила память, наверное, потому, что это была одна из самых важных вех в жизни её сыновей, а значит и в её жизни тоже.
На второй половине сушились различные травы, хранились невостребованные до поры до времени посуда и вещи. На стенах висели в старинных рамках портреты наших прадедов в усах и папахах, а у самого входа, над дверью, была прибита репродукция картины В. Перова «Охотники на привале».
Посередине кухни стоял круглый раскладной стол на резных ножках, его вытаскивали только тогда, когда собиралась вся семья. Чаще всего это случалось летом, в конце августа, на мамин день рождения. Позже этот стол целый год дожидался, когда на него обратят внимание. Он темнел и трескался. Когда стелили скатерть, она цеплялась за потрескавшиеся края. Старший брат, Михаил, говорил: «надо стол подремонтировать», но утром, пока Михаил спал, стол заносили на место...
Платформа Pokupo.ru предоставляет полноценный интернет-магазин и избавит вас от поиска домена, хостинга, админов, программного софта, а также от абонентской платы. Надёжно, удобно и весёлая техподдержка.
И главное. Зарабатываете вы - зарабатываем мы. И никак иначе.
Телеграм-чат сообщества Pokupo и @ivelon ждут ваших вопросов.