Вторая реальность (ч.2)
2.
Первое, что я решил, – возвращаться в Питер. Зачем, и сам пока не знал, но хотелось поскорее оказаться в привычной обстановке, а там что-нибудь придумать…
Паническое чувство я задушил в самом зародыше, и был доволен хотя бы этим достижением для начала. А мысли в голову приходили самые разные.
Например, что с поездом произошла какая-то катастрофа, я умер… и тут же воплотился в своего кота, для новой дальнейшей жизни… Почему в кота, и куда подевался собственно сам кот, – этого моя мысль пока не постигала…
А ещё думалось, что это… галлюцинации, что я лежу на операционном столе (после всё той же предполагаемой катастрофы поезда), операция долгая, поэтому сильный наркоз вылился в такую длинную и яркую фантасмагорию, практически вторую реальность…
Да, вторая реальность… Я не раз думал об этом, ещё в той, благополучной и недавней жизни, праздно философствуя на эту тему и про себя, и в разговорах с женой, и в беседах с друзьями или случайными собеседниками…
Правда, второй реальностью я называл некий параллельный мир, а не представлял её вот именно так, как это происходило сейчас вокруг меня, а точнее, – со мною самим…
Теперь это было слишком реально, и это излишество я буквально ощущал собственной шкурой!.. Правый бок, принявший удар кованого ботинка, не на шутку разболелся. Похоже, было сломано ребро или даже несколько рёбер.
Я с большим трудом выбрался из канавы на полотно и уныло побрёл по шпалам в сторону станции. Навстречу нёсся полупустой товарняк, я понял это по невероятному грохоту пока не видимых во мгле вагонов. Шагнул в сторону, чтобы пропустить грохочущее чудовище, –и сорвался в ручей с ледяной водою.
Пока надо мной грохотали вагоны, цистерны и ещё чёрт знает что, я с последними силами выбрался на берег: разбитый, больной, беспомощный и промокший до последней… волосинки (не сказать же в этой ситуации – до нитки!)
Несмотря на жуткий холод, распластался на траве и стал ждать… не знаю чего… Ждать успокоения, прояснения мыслей, какой-нибудь случайной помощи… Но холод не дал и пяти минут полежать спокойно.
Меня начало трясти крупной дрожью, а дрожь отдавалась нестерпимой болью в правом боку!.. К тому же, эта мглистая ночь, будь она неладна!
Вновь пришлось взбираться на полотно и со стонами тащиться в сторону станции, которая светлела огоньками в нескольких километрах от меня… На подступах к станции ко мне бросилось несколько бродячих собак, заливавшихся лаем на всю округу.
Одной я успел расцарапать морду, но другая впилась в меня зубами как раз там, где рвано ныли сломанные рёбра. И тут я услышал тот самый утробно-низкий рёв нашего Лаврентия!
Но исходил он из меня самого, откуда-то из недр живота, и буквально утюжил землю, словно ковровой бомбёжкой. Собаки с каким-то расплющенным визгом разбежались в разные стороны…
И сразу же наступила неестественная, гулкая тишина, краткая и всеобъемлющая одновременно: в несколько секунд этой зачарованной тишины я увидел себя ребёнком, даже, можно сказать, был им несколько мгновений в реальности (какой уж по счёту!)
Почему-то я оказался на птичнике, где работала моя мама… Мне – 4 года, братику – 5, и мы гоняемся с ним за подросшими петушками по всему огромному двору колхозного птичника. Свист и гвалт стоят невероятные, буквально пронзающие уши насквозь…
(Может, именно поэтому я слышу сейчас всё это в гулкой тишине?..)
На несколько секунд мой братик сошёл с ума от этого вселенского писка, и я собственными глазами вижу это сумасшествие, страшно пугаюсь и с громким плачем бегу через весь огромный, запруженный птицами двор к маме, которая в дальнем его конце готовила комбикормовую опару для всей этой пернатой и желтой оравы!
Писк-визг-ор-гвалт настигают меня, как цунами, и сознание начинает мутиться, всё постепенно переплавляется в какую-то плавающую космическую музыку… и я вижу перед собой лицо поездного проводника.
«Что с вами?» –спрашивает он. Я машинально отвечаю: «Этот звук… Что это?» – «А, это рельсы так поют… Новые, ещё не пообтёрлись колёсами. Недавно поменяли на этом перегоне, и теперь проезжаем его под звуки «космической музыки»…» –
Он слегка улыбнулся… и растворился во мгле, посреди которой стоял я, кот-человек, и тяжко отдышивался после драки с собаками и особенно после своего низко-утробного крика… Всё вернулось к своей фантастической, но до боли ощутимой реальности…
Шатаясь и постанывая, кое-как добрался до станции, в маленьком и заплёванном зале ожидания с неимоверным трудом запрыгнул на свободную скамью (на двух других спали несколько пожилых женщин и мальчик), – и в бессилии свернулся на жёсткой и неудобной скамье калачиком (как это любил делать Лаврентий!), смутно надеясь хоть немного согреться и заснуть…
На моё счастье, мне удалось на несколько минут забыться тяжёлым, но всё-таки облегчающим сном, почти без сновидений…
Перед тем, как провалиться в это забытье, я успел послать неизвестно какому Богу краткую мольбу о том, чтобы здесь не появились бродячие собаки. Особенно те, которые уже почувствовали запах моей крови…
(Продолжение следует)
