Антиутопия в литературе

«Лучший фильм», «Лучший сценарий», «Лучший драматический фильм» и много других номинаций получил Стенли Кубрик, создав киношедевр – «Заводной апельсин» в далёком для нас 1971 году. Воплотив в кино одноименный роман Энтони Бёрджесса, Кубрик завоевал сердца миллионов, воистину войдя в зал славы мирового кино, пополнив коллекции киноманов отменным шедевром. То, что так эффектно захватило умы зрителей в 71-м году было что-то действительно новое для мира кино. Но отнюдь не для мира литературы.
«Заводной апельсин» - роман антиутопия (дистопия как её ещё принято называть) один из поздних представителей жанра, и на мой субъективный взгляд, не самый лучший. Но именно с него и началось широкое распространение антиутопии по миру, и её популяризация. Да, была экранизация Оруэлла и его «1984», к которой мы позже вернемся, но при всём уважении, она не произвела такого широчайшего резонанса, как работа Кубрика. А зря, ведь роман того стоил.
Сам жанр антиутопии возник в России, первооткрывателем стал Евгений Замятин, со своим романом «Мы», который в дальнейшем вдохновил вышеупомянутого Оруэлла на создание «1984». Роман антиутопия – жанр, который всегда ходит по краю, остро и яро критикует, казалось бы, лишь очерняя, унижая текущий строй мира, угнетая сознание читателя и донося до него мысль о том, что всё потеряно и Рубикон пройден. Назад пути нет. Да и вперёд тоже.
На самом деле, антиутопия ставит перед собой как раз таки противоположные цели. Утрируя некоторые действительно существующие аспекты мирового строя, социума, жанр мотивирует на самоанализ. Заставляет рефлексировать, понимать себя, «заглядывать внутрь», как учил Сократ.
В каждом герое подобного произведения, будь то Уинстон Смит («1984») или Алекс («Заводной апельсин») или тот же Д-503 («Мы») читатель находит частичку себя, что, как мне кажется, крайне важно в литературе, да и в любом ином виде искусства. К таким героям невозможно остаться равнодушными, особенно когда у героя есть лишь номер, а не имя, или же он вовсе дикарь из резервации древних людей («О, дивный новый мир»). Повторяя казалось бы одну и ту же пластинку, разные авторы – Оруэлл, Хаксли, Бредбери, Замятин, Бёрджесс – каждый раз преподносят нечто новое, перекраивая и переделывая то, что сделал их предшественник. Особенно хорошо это заметно если читать антиутопии в хронологическом порядке их создания, когда можешь поэтапно увидеть эволюцию жанра, от героев без имён и «Большого Брата» который стал именем нарицательным в наше время, до произведения написанного с невероятно оригинальной микстурой двух языков (русский и английский) где несмотря на то, что герой – настоящий маргинал, ты чувствуешь к нему привязанность, понимаешь его (Как например в «Над пропастью во Ржи). Потому что никто не любит святых, ибо они как зеркало, отражают наши пороки, заставляя нас чувствовать себя ниже.
У каждого вида искусства есть такая отрасль, которую не могут осилить обыватели. В кинематографе это арт-хаус, в изобразительном искусстве – импрессионизм. В литературе же, безусловно – антиутопия.
Антиутопия – до неприличия порой грубый и пессимистичный, провокационный и местами даже революционный, но при этом очаровательный своей страстью и непредсказуемостью жанр, который никого не оставит равнодушным. Да, они не открывают тебе ничего нового. Они и не должны, ведь как писал Джордж Оруэлл:

«Лучшие книги говорят тебе то, что ты уже сам знаешь».