[ЧТО ТАКОЕ?] лицемерие
Принято считать, что лицемерие – грех. Такой же как воровство, предательство или злой навет. Но если разобрать слово по корням, получится «мерять лица», считай, актерствовать, представлять себя другим, паясничать. Проанализируем понятие лицемерия без стереотипов, забудем обо всем, что нам внушали в детстве.
Мир-театр и люди-актеры
В античной драме актеру не нужно было работать лицом, все равно его слезы не были видны галерке – классические амфитеатры так велики, что сидящие сверху могли наслаждаться исключительно свежим воздухом и монологами действующих лиц. Чтобы издалека не перепутать доброго героя со злокозненным, маски изготовлялись недвусмысленные. Уж если зло, то с перекошенным ртом, а если доброта – улыбка от уха до уха.
Наша будничная жизнь (офис–дом–секс) требует не менее отчетливых масок. И вроде бы актер работает в непосредственной близости от зрителя, но тот подслеповат, его не смущает нарисованная клоунская улыбка. Личины «идеальный подчиненный» и «харизматичный лидер» лидируют на рынке накладных лиц. Ходить в них неудобно, покупать – дорого, но без них ты очень скоро обнаруживаешь себя на обочине мира больших возможностей.
Личина ковбоя
Маски придумали мужчины. Они первыми начали играть в театре, им лень было краситься и гримасничать, а тут прикрылся листочком с двумя дырками – и дело в шляпе. Актеры-мужчины хотели получать аплодисменты и гонорар, вкладываясь в роль по минимуму. Когда в профессию пришли женщины, склонные к истерике и приятию на грудь чужих проблем, с масками пришлось проститься. Женщинам нравилось становиться другими на два часа. Они плакали настоящими слезами и долго не могли унять их, хотя спектакль давно кончился.
До сих пор мужской мир являет собой реестр условностей. Настоящие мужики не танцуют. Для переговоров нужны дорогие часы. Крутой – значит бесстрастный. Сидит с ничего не выражающим лицом, и никто не может понять, нравятся ему условия сделки или нет. Да он и сам пока не знает, вот и сидит с видом тренированного болвана.
Апофеоза мир мужских масок достигает в странах Востока, где театр с нарисованными лицами до сих пор в ходу (а вы говорите, театр – элитарное искусство, далекое от народа). Не менее популярны маски в мире, где режиссерами повседневности работают крестные отцы. А так как криминал постоянно смыкается с бизнесом – а также с искусством - деловые мужчины хотят выглядеть авторитетно.
Любой руководитель мужского пола – это человек в железной маске. О своей внутренней адекватности (допустим, высшему предназначению) он старается не думать и весь сосредотачивается на личине big boss’а. Что делать женщине, которая дома, на работе и в личной жизни видит вместо лиц таблички «я велик», «я супермачо», «я гений»? Она начинает работать над своей ролью.
Личины стерв
Чтобы быть принятой в игру, женщина должна изменить себя. Взгляните на детские фотографии супер-звезд. Девочки внешности средней и ниже среднего, с широкими насупленными бровями, поджатыми губами, в очках, с брекетами, одно плечо выше другого. Парад дурнушек, объявивших войну данности. Пообщайтесь хотя бы с одной из них и вы увидите, что у этих женщин не осталось ни капли женского. На войне они растеряли эмоциональность, ранимость, ту прелестную жалкость, что так возбуждает мужчин. Успешных женщин не устраивает обычное мужское плечо. Маловато будет. Их харизма такого размера, что для утешения и убаюкивания им требуется как минимум кинг-конг.
Мир женщин изобрел и довел до совершенства три вида масок: сексуальную, гиперсоциальную и интеллектуальную. Первая маска требует значительных капиталовложений и силы воли. Женщины, ставящие на секс, подвергают себя операциям, тратят все заработанные деньги на внешний вид и становятся психологами узкой специализации. Их клиентская группа – мужики на выданье. Они ставят на замужество и, к сожалению, редко оказываются в выигрыше, к тоже вызывая негативную реакцию женщин, пользующихся двумя другим масками.
Вторая маска, гиперсоциальность, свойственна женщине больше всего. В ней задействована ее природная общительность (болтливость), склонность к сотворению интуитивно-умозрительных конструкций (сплетен) и тяга к немотивированной агрессии (склоки, дрязги). Гиперсоциальные женщины хороши в менеджменте. Они являются посредниками между теми и этими. Так же, как и сексуальные женщины, они ничего не производят.
Третья маска – интеллектуальная. Здесь ставят на знания, сплавленные с интуицией. Интеллектуалки смотрят на секси и менеджеров свысока. Они вхожи в бизнес- и творческие круги на равных с мужчинами, у них просят совета. Правда, услуги их стоят на порядок ниже, чем аналогичный мужской труд. Но ради участия в процессе творения они готовы пойти на уступки.
Офисная маска
Маски нужны нам для защиты. Наше собственное лицо не подходит для офисных битв. С младых ногтей мы слышим чудовищную фразу «хороший человек – не профессия». И мы становимся плохими. Потому что плохие люди разных сортов чрезвычайно востребованы на рынке труда.
Придя на собеседование к будущему работодателю, не вздумайте хихикать, вертеться или шутить. Все, что вам мило в домашней жизни, придется засунуть в машинку для измельчения бумаг. Вы должны быть одеты и причесаны в европейском стиле. Вы должны быть накрашены, но вмеру (речь сейчас идет о женщинах). Ваши духи не должны быть чересчур резкими – равно как и суждения. Вы не должны рассказывать обо всех своих умениях. Вы пришли наниматься ассистентом к серьезному человеку (шестым ассистентом, ибо остальные пять перегружены работой), и никому нет дела до того, что на досуге вы прекрасно фотографируете.
В любом руководстве по стратегиям самопрезентации сказано: «Претендуйте только на одну должность и не заикайтесь ни о чем ином». Даже в предельно творческом мире науки не приветствует многозадачность (по-русски «разносторонние интересы и умения»).
Вы должны стать маской. Вы должны зафиксировать себя в одной позиции. Иначе плакали ваши денежки, а карьера махнет вам рукой. Сильно умный? Досвидос.
Ибо не должны быть подчиненные умнее своего начальника.
Допустим, вас взяли в штат. Можете с первого рабочего дня ходить в трауре по потерянной свободной индивидуальности. Никто вас не заподозрит: на работе принято одеваться невзрачно. В первые дни не высовывайтесь, изучите местные нравы, узнайте в лицо местных харизматов, понаблюдайте за начальством – а уж потом интригуйте. Не думайте, что штатные интриганы все до единого сволочи. Им просто скучно, по натуре они – люди творческие, в рамки вписываются с трудом, вот и развлекают себя психологическими играми. Вы можете стать одним (одной) из них. Можете попробовать дремлющие в вас гипнотические силы и сколотить вокруг себя группировку. А можете просто работать. И остаться никем не замеченной.
Особые маски для офиса
Бегунок
Лихорадочно активная личность, чью деятельность психологи рассматривают как социальный снобизм. Сноб интересуется всем новым: кто поступил на работу, у кого день рожденья (что подарили, что наливали), у кого что случилось (с подробностями). Бегунок расцветает в большой организации и киснет там, где на него возложена ответственность. В советские времена такие люди работали в профсоюзной организации, оперативно разносили по этажам НИИ заказы с икрой и сплетни. Бегунок не в состоянии выполнить какую-либо задание, не связанное с общением. Начальству может быть выгоден как осведомитель, коммуникатор между ним и коллективом.
Похвали-меня
Всю работу этот человек делает так, чтобы все видели – он трудится. Каждый его шаг должен быть оценен начальством, иначе работник гаснет. Его попрошайничество внимания доходит до абсурда. Не находя служебного применения, он (а точнее, она) может приставать к коллегам «правда, у меня хорошая кофточка?», «правда я за выходные похудела?». Психологи считают такое поведение инфантильным. Попрошайка не уважает себя, он живет оценками в общем-то посторонних, ничего не значащих для него людей. Он существует за счет чужой энергии. Часто о нем складывается мнение как о «ходящем по головам», но многие типы начальников обожают подобных подчиненных.
Маска т.н. любви
Бывает так: женщина живет замужем, все у нее хорошо, любима и любит, дом – полная чаша, дети, гости, курорты. А потом вдруг разводится на пустом месте, знакомые недоумевают. И не столько оттого, что развод состоялся, а оттого, что женщина в одночасье изменилась до неузнаваемости. На вопросы друзей она с улыбкой отвечает «всегда была такая, просто мы с вами познакомились, когда я была замужем за N».
С N она носила маску, оптимальную для мира и покоя в семье. Маска жала, настоящее лицо чесалось и просилось на волю. Вырастив детей до определенного возраста, она сняла маску, и брак автоматически распался.
В любви каждый из партнеров стремится переделать другого под себя. В результате оба оказываются в масках. Это в большей степени касается брака, но и флиртующие попадают в порочный круг лицедейства. Он начинает играть в настоящего мужчину, предварительно выяснив, как она это себе понимает. Она принимается стоить из себя мерилин монро у плиты. Оба понимают, что это ложь во благо, что только на этих условиях их союз проживет хоть сколько-то. Оба тоскуют по своим старым, добрачным, привычным ролям, которые воспринимают как свое истинное «я».
Чтобы высвободить свою личность, нужно изрядное мужество. Смена масок вообще чревата полной переменой судьбы. Получается, что роль определяет человека? Да почти что и так. В книгах по самопрезентации любят приводить примеры вроде этого: испытывали током группу девушек. Половине приказали сохранять спокойствие, половина могла сколько угодно визжать и извиваться. Датчики, прикрепленные к бедным девушкам, показывали, что искусственно спокойные испытывали гораздо меньше боли, чем те, что впадали в ажитацию. Так и в жизни. Что играешь, то и будет. Актер сам притягивает к себе пьесу.
Особая маска любви
Боюсь-боюсь
Чем меньше у человека любви, тем больше он нуждается в ней. Жажда любви становится патологией. Человек боится влюбиться не в того, боится выдать свое томление, показаться глупым – уж сколько лет, а все на месте. В ожидании живут вечные девственники, старые девы и просто те, кому весь предыдущий опыт показался прелюдией к большом чувству. Они сдерживают и урезают свою эмоциональную сферу настолько, что в итоге оказываются изгоями. Сбросить\сменить маску страшащегося любви довольно трудно. Раньше для такого типа людей существовали монастыри, теперь им приходится жить среди людей с нормальной – как им кажется – половой жизнью и страдать от своих мечтаний.
Личность без маски
Много красивых, идеологически выверенных слов было сказано о том, как важно быть собой. Все эти слова можно отнести на работу и засунуть все в ту же изничтожающую машинку. А еще можно отдать их своему бойфренду вместе со списком истинно твоих, глубинных качеств – и смотреть как быстро он собирает чемодан. Получается, что самими собой мы можем быть только во сне. Или в закрытой комнате, наедине с книжкой или компьютером (именно поэтому некоторые из нас так страстно любят интернет).
Дело в том, что мы сформированы обществом. Научно доказано, что никакой личности (с большой буквы) не существует в отрыве от родителей, школы, института, офиса, друзей, мужей, детей. Все они, все их невыносимые требования создали нас такими, как мы есть. Если вы идете на работу, приклеиваете там на свое чистое прекрасное лицо гаденькую улыбочку и с ее помощью подписываете контракт – значит, таковы вы и есть. Была бы вам эта маска поперек горла, кинули бы заявление на стол. Нет, вообще не стали бы устраиваться в концерн. Стали бы художником концептуалистом.
Если вы все-таки упорствуете, бьете себя в грудь «не такая я, летала бы чайкой, кабы не три тысячи евро в месяц и служебная машинка», имейте в виду – маска врастает. Допустим, вы были воспитаны в холе и неге, среди старинных фолиантов, в графском парке, где добрый мудрый усатый нянь учил вас быть правильной девочкой. А потом подлая жизнь перенесла вас в 21 век и заставила трудиться в банке, где двурушничество царит с 9 до 18. Если вы принимаете банковские правила игры, в течение года вы становитесь тем, что так старательно изображаете за небольшие – по гамбургскому счету – деньги. Вас приобрели, вы купились, личность съедена маской. Смейся, паяц!
Что делать? Кто виноват?
Второй вопрос будем считать традиционной русской присказкой, потому что ни среда, ни родители, ни супруг, ни страшный дядька Быт – не виноваты. Все аплодисменты достаются актеру, то есть, вам.
Чтобы лицо под маской не чесалось, чтобы конфликт «быть или казаться» не вставал остро после двух бокалов красного вина на корпоративной вечеринке, изначально нужно сказать себе:
«Я выхожу из дома, из зоны своего комфорта, где мне все знакомо, я иду к непонятным людям, где я буду играть за деньги в интересную игру. Я буду серьезен, если почувствую, что это необходимо по роли. Я буду искренне смеяться, как только пойму, что настал антракт. Я сдаю в аренду свое тело, свой мозг, свои недюжинные актерские способности. Когда мне надоест, я расторгну контракт с этим театром. Я свободен».
Чтобы не злиться на мужа каждый день за то, что он отнял все твои девичьи радости и усадил в детскую, нужно осознать:
«Я стала такая взрослая, что теперь вместо кукол к меня есть живые дети. Играть с ними гораздо интереснее, но еще интереснее играть с человеком, которого зовут муж. Я не обязана показываться ему без грима, перед выходом на сцену я должна выучить текст. А когда мне надоест этот сельский драмкружок, я разгоню его к чертям собачьим, потому что я не только актриса здесь, но и режиссер. В целом, свободный человек».
Эта слишком длинная статья была написана для женского журнала "Атмосфера", но - если честно - не помню, опубликована или нет. Писалась давно, поэтому все примеры, какими бы комичными они не были, я вычеркнула. Поскольку мне тут как-то раз ткнули Мэрилином Мэнсоном. Типа, его уже никто не знает
Упор на женские маски сделан потому, что журнал женский. Это, я полагаю, понятно)
