Благодаря блокчейну, Интернет станет крупнейшей в мире фондовой биржей
Эрик Джексон взял интервью у Баладжи Шринивасана, который начинал инвестировать в криптовалюты на ранних стадиях.
По его словам, комиссия SEC дала понять, что некоторые токены нельзя рассматривать как ценные бумаги. «По моему мнению, в конечном счёте токенизация означает, что как только будут решены все вопросы регулирования, инвесторами станут буквально все, начиная от компьютеров и кончая каким-нибудь школьником из Индии с 10-долларовой купюрой в руках».
Баладжи С. Шринивасан – исполнительный директор стартапа 21 Inc., предлагающего систему, согласно которой пользователи будут платить инвесторам и другим работающим людям за консультационные услуги, оказываемые посредством электронной почты. Также, он входит в совет директоров венчурной компании Andreessen Horowitz – резидента «Кремниевой долины», имеет учёную степень в области электронной инженерии Стэнфордского Университета, является ранним крипто-инвестором, в том числе в Биткойн, Эфириум и Поличейн.
Баладжи написал немало статей о криптовалютах и токенах, рассказывающих о влиянии токенов.
Представляем вашему вниманию отредактированную версию нашего разговора, состоявшегося некоторое время назад (а также мой подкаст с аудиоверсией интервью):
Эрик Джексон: сегодня вы можете торговать акциями на частных биржах. Как блокчейн может способствовать обороту частных активов?
Баладжи С. Шринивасан: ну, во-первых, я считаю, что сравнивать криптовалюты с акциями не совсем правильно, особенно если вы инвестируете в блокчейн или токены в США, где для того, чтобы не нарушать местные законы и правила, необходимо использовать сервисный элемент, причём он не должен восприниматься сугубо как посредник в операциях. Это не так сложно сделать, при этом с токенизированными сетями можно делать интересные вещи. В этом интервью я не стану «докапываться до каждого столба», однако необходимо усвоить одну очень важную вещь: любой юрист вам скажет, что токены и активы блокчейна, в общем, не являются акциями.
Поэтому, с позиции существующих ныне вторичных рынков, представленных натуральными (напр., недвижимостью) или денежными единицами, масштаб происходящего с рынками токенов беспрецедентен. Одно дело – контролировать несколько небольших бирж, и совсем другое – превратить сам Интернет в одну большую биржу. То есть, любой Интернет-пользователь может приобрести токен. Хорошим примером является сервис ShapeShift.
Наблюдающийся подъём всех этих новых токенов и блокчейнов означает, что в недалёком будущем Интернет может стать самым большим фондовым рынком, как только будут выработаны конкретные правила его регулирования. Напомню, что Интернет до этого уже успел стать крупнейшей библиотекой!
Джексон: как, по вашему мнению, будут регулироваться токены в ближайшие годы?
Шринивасан: во-первых, очень важно, чтобы их оборот регулировался всеми имеющимися в той или иной юрисдикции правовыми актами. Что касается США, плюс в том, что SEC всё же определила, какие виды токенов не являются ценными бумагами. Например, они посчитали эфир валютой и, в принципе, допускают возможность разумных нововведений в рамках закона.
Во-вторых, это явление носит международный характер: скорее всего, мы станем свидетелями принятия актов в отношении многих видов токенов, подобных тем, которые принимаются в отношении Биткойна.
Джексон: мы часто слышим, что если SEC не займётся криптовалютами, сообщество начнёт переезжать в места, подобные швейцарскому городу Цуг. Что вы думаете по этому поводу?
Шринивасан: на самом деле, это не есть вопрос будущего, ибо сообщество уже находится там и быстро развивается. Сегодня география у криптовалют шире, чем, скажем, у поисковиков и соцсетей. Основные игроки, специализирующиеся в других технологических сферах, часто выбирают Область залива и Сиэттл. Криптовалютные же гиганты уже заполонили весь мир. К примеру, Эфириум владеет двумя крупными офисами в Бруклине и Берлине, хотя его штаб-квартира находится в Швейцарии.
Джексон: почему SEC не настаивает на продаже токенов только аккредитованным инвесторам?
Шринивасан: мне не хотелось бы говорить от их имени, но думаю, что их позиция, как, собственно, сказано в их уставе, упирается в тот факт, что если токен не отвечает трём основным пунктам теста Хоуи, он не может считаться ценной бумагой. Очевидно, что не всё, что имеет стоимость, является активом. Например, недвижимость, безусловно, имеет свою стоимость, однако её можно оценивать (что многие и делают) с точки зрения полезности. Точно также, доменное имя может иметь свою стоимость, но оно также не является ценной бумагой. Если ввести запрет на продажу недвижимости, доменов или ключей API для всех граждан США кроме аккредитованных инвесторов, к которым относятся лишь 3% населения этой страны, то экономика США попросту рухнет.
Джексон: что можно и что нельзя ‘токенизировать’?
Шринивасан: токенизация применима к дефицитным активам. На сегодняшний день, это, как правило, цифровые активы. Биткойн и Эфириум уже стали классикой. Filecoin и Tezos находятся на этапе становления. Я думаю, что 2017 год, так или иначе, ознаменуется пробной токенизацией какого-то частного актива или капитала, при том, что неопределённость в области регулирования сохраняется.Учитывая всё это, примерно к 2025-2030 годам во многих странах можно будет на вполне законных основаниях токенизировать практически все виды ограниченных ресурсов, вплоть до персональных. То есть, как в случае с Upstart.com, в итоге можно будет покупать токены у частных лиц, предоставляя им немалые суммы в цифровых валютах в обмен на проценты от их будущих доходов с «умных контрактов».
Джексон: каков верхний предел капитализации всех видов токенов? Одни говорят, что им может быть стоимость всех запасов золота, равная 9 трлн. долларам США, другие указывают на сценарии, предполагающие увеличение объёма свободного частного капитала, например, 10-процентное увеличение капитализации всех ипотечных инвестиционных трастов; третьи говорят о ценности самих транзакций. Как вы определяете стоимость различных токенов?
Шринивасан: все дефицитные активы будут токенизированы, поскольку положительные эффекты от такой оцифровки и повышение ликвидности будут весьма велики. Наличность, акции, облигации, активы, недвижимость, автомобили, различные цифровые ценности и даже время – всё может быть выражено в токенах.Скорее всего, всё это найдёт отражение в законодательстве. Достаточно, чтобы некоторые страны узаконили этот процесс, и остальные тут же начнут следовать их примеру, проводя свободную токенизацию и увеличивая своё благосостояние.
Джексон: на этой неделе в Твиттере появилось сообщение, что бум ICO напоминает оптоволоконный бум в сфере Интернет-технологий, и он способствует формированию благоприятной среды для развития. Насколько уместно такое сравнение?
Шринивасан: да, это снова то, о чём говорит Карлота Перес и компания Gartner, разработавшая теорию «цикла зрелости технологии». Любое новое изобретение сначала вызывает всплеск интереса, затем он спадает, после чего начинается постепенное движение к успеху. Классическим примером такого движения является Интернет, но есть немало других примеров. Один только Биткойн уже прошёл, по меньшей мере, четыре таких цикла.
Джексон: если нынешняя эйфория сравнима с эйфорией по поводу внедрения Интернета, означает ли это, что мы в какой-то степени вернулись в 1996-1999 годы?
Шринивасан: сейчас трудно говорить об этом, невозможно предсказать результат. Можно, конечно, попытаться сравнить Эфириум с Netscape 1995 или Биткойн 2013 c AOL 1993. На каждом активном этапе развития в эту сферу приходят высококлассные специалисты, которые решают важные задачи, и эта работа продолжается даже в период спада.
Джексон: приведёт ли токенизация к использованию «стратегии штанги», исключающей посредников из операций с венчурным капиталом, где одни компании – «супер-ангелы», а другие принимают вид хедж-фондов?
Шринивасан: по моему мнению, токенизация подразумевает, что все участники станут инвесторами – начиная от вашего компьютера или устройства и кончая каким-нибудь мальчиком из Индии, вертящим в руках 10-долларовую купюру, как только будут решены все вопросы регулирования. Таким образом, и «ангелы», и хедж-фонды начнут покупать одни и те же активы. Это как с помощью пакетной коммутации удалось сгруппировать данные различных форматов (фотографии, видео, аудио, текстовые файлы), блокчейн группирует различные ограниченные ресурсы, представляя их в форме токенов.
Джексон: за последние два месяца появилось немало криптовалютных хедж-фондов. Как вы оцениваете их надёжность?
Шринивасан: смотря кто за ними стоит и, конечно, в зависимости от их «послужного списка».
Джексон: это правда, что мы движемся к ситуации, когда у каждой компании будет свой токен?
Шринивасан: в конечном итоге, скорее всего, так и будет. Если верить статье на блумберг, то авиакомпаниям выгоднее продавать мили, чем посадочные места в самолетах.
Джексон: какие криптовалюты, на ваш взгляд, являются более перспективными, не считая Биткойна и Эфириума?
Шринивасан: ZCash, Tezos и Filecoin.
Джексон: являются ли форки проявлением скрытой инфляции?
Сринивасан: я считаю, что это скорее новый, компромиссный способ её избежать, а также эксперимент. Если бы мы «форкнули» доллар в 2008 году и ввели обменный курс «дотационного» (Bailout Dollar) доллара к «экономичному» (Austerity Dollar), скорее всего, последний бы торговался выше. Но сейчас мы не можем сказать, как бы развивались события, поскольку у нас не было возможности провести сравнительный эксперимент между и инфляционной и неинфляционной моделями экономики.
Джексон: можно ли сейчас сказать, какие криптовалюты станут очередными «Амазонами»?
Шринивасан: здесь можно сказать то, что мы и так прекрасно знаем: те, кто добьётся крупного успеха, будут иметь за плечами отличную команду и создателей, стоящих у истоков. Правда, обычно такие вещи становятся очевидными уже постфактум, и это хоть и необходимое условие успеха, но явно недостаточное. Многие известные руководители имеют, по меньшей мере, один крупный провал на своём счету. Способность преодолевать эти трудности и делает их великими.