( 💯 апвот) Эра криптовалют: вызов Биткойна и блокчейна глобальному экономическому порядку — Часть 2

Продолжаем наш экскурс на тему принятия криптовалют как современного денежного инструмента. Обратите внимание, что это вторая часть статьи, так что, не забудьте ознакомиться с первой частью.

Что на самом деле стоят деньги?

Выньте из кошелька долларовую купюру (или евро, фунт, йену, смотря что у вас есть, и если вы всё ещё носите наличные). Хорошенько её рассмотрите. Теперь спросите себя: что она стоит?

Вашим первым ответом наверняка будет что-то вроде: «Ну, один доллар». Но спросите себя ещё раз. Что она на самом деле стоит? Какой собственной стоимостью обладает этот предмет в вашей руке, эта бумажка размером 15,6 х 6,6 см?

Если захотите, на ней можно что-нибудь записывать, но для этого она менее эффективна, чем добротный блокнот. Наркоманы нашли её полезной для занюхивания кокаина, но это скорее утверждение типа «но ведь можно», чем отражение особой практичности долларовой купюры для этой цели. Суть в том, что в долларе или банкноте любой страны как материальном объекте нет ничего особенного. Это не стол, не молоток, не машина, не еда и даже не услуга, такая как стрижка или поездка на такси.

В некоторой степени эта бумажка похожа на другие бумажки, играющие важную роль в нашем обществе: письменные контракты. Контракты ценятся не из-за материала, на котором они написаны, а потому что суд признаёт содержащиеся в них слова как доказательство заключённого соглашения. Они служат доказательством сделки между сторонами и дают каждой из них возможность требовать от нашей правовой системы принудить другую сторону выполнить условия договора. Но какое договорное соглашение передаёт доллар? Находясь в вашей руке, он заключает в себе достаточно смутное обещание, подтверждение американским правительством того, что оно должно вам стоимость доллара. Дядя Сэм обещает принять эту долговую расписку для погашения задолженности – ваши налоговые обязательства, сборы, штрафы и т. д., – но что касается остающихся у вас после этого долларов, то этот долг он вам никогда не возместит. Если задуматься над этим, то как он может это сделать?

В строго юридическом смысле доллар представляет собой платёжное требование к банковской системе, а следовательно к Федеральной резервной системе (ФРС) США, которая устанавливает права всех будущих держателей этой банкноты, когда впервые эмитирует её банку. Банк и ФРС обязуются признавать ваше требование согласно стоимости, которую оно представляет. Попросту говоря, когда вы кладёте на свой счёт долларовую банкноту, банк признаёт, что он должен вам этот доллар. Но это в действительности не разрешает вопрос о том, откуда доллар берёт свою стоимость. В практическом смысле его стоимость всецело зависит от всеобщего консенсусного признания того, что ваш доллар можно обменять на определённое количество товаров или услуг. Если этот консенсус исчезнет, стоимость вашего доллара может очень быстро рухнуть, как знают аргентинцы благодаря неоднократно пережитым ими фазам гиперинфляции. В этом смысле стоимость доллара заключается не в том, что банк признаёт обязательство перед вами или предъявляет по нему требование ФРС, а в готовности общества принимать его для погашения долга. Такое консенсусное измерение стоимости – это совсем не то же самое, что сказать, что долларовая банкнота обладает какой-то собственной стоимостью.

Что на самом деле стоит золото?
Здесь на сцену выходят золотые жуки – как в финансовом мире ласково называют поборников денежных систем, базирующихся на золоте, – обещая решить нашу проблему с собственной стоимостью. Золото, говорят они, – это настоящая валюта, потому что оно твёрдое, осязаемое, долговечное и обладает собственной стоимостью. При их любимом золотом стандарте вы действительно могли отнести доллар американскому правительству и настаивать на возмещении его долга перед вами, требуя взамен идентичную стоимость золотом.

Но тут возникает другой вопрос: Чего на самом деле стоит золотой слиток? Какова его собственная стоимость? Золотые жуки ссылаются на бесчисленные применения этого очень долговечного, полностью заменимого металла. Его свойства впечатляют: Он одновременно пластичен и прочен. Его можно переплавлять в новую форму без ущерба его блеску. Его электропроводимость применяется в микросхемах, а в зубных имплантах используется его прочность и стойкость к потускнению. Но будем честны: мы присваиваем золоту ценность не из-за этих применений. На них ведь приходится лишь крохотная доля его запасов. Нет, присваиваемая ценность в намного большей степени связана с его воспринимаемой красотой, подтверждением чему является его традиционное применение в ювелирных изделиях, архитектуре и домашней утвари. Но и здесь мы всё равно приходим к круговому аргументу о ценности золота: сложно отличить нашу естественную оценку красоты золота – как мы, например, можем оценить цветок – от нашего представления о том, что золотое украшение передаёт стоимость, то есть означает богатство, процветание и престиж.

Золото встречается редко. Говорят, что золото, добытое за всю историю, заняло бы лишь два олимпийских плавательных бассейна. Но редкость относительна и актуальна лишь при наличии спроса. Редкими можно считать бесчисленные материальные объекты, но они не имеют ценности, потому что не пользуются спросом. Значение имеет лишь то, что люди хотят золота. Но почему?

Мы ходим по кругу. Нам удаётся прийти лишь к тавтологическому выводу: золото ценно как валюта или объект инвестиций, потому что мы верим в его ценность (по той же причине мы ценим деньги как таковые). Ценность золота как валюты – это абстрактное социальное построение. Однако сама эта ценность реальна. Она оказывает реальное влияние на мир. На протяжении истории проливалась кровь, захватывались земли и создавались и разрушались страны в гонке за этим сияющим материальным объектом. Вся эта славная и иногда безобразная история обусловлена тем, что общества с очень ранних дней признавали золото как превосходную, практичную валюту и средство накопления, обладающее массой ключевых качеств, необходимых для денежных целей: оно было редким, долговечным, делимым, переносимым, легко проверяемым и заменимым – т. е. его качества не менялись от единицы к единице, например, один запас золота можно заменить другим такого же веса. Данные качества привели общества всего мира к коллективному соглашению о том, что золото должно приниматься в качестве валюты. Именно это соглашение и придаёт ему его ценность. Но, опять же, это не значит, что золото обладает собственной стоимостью.

Многовековой спор о природе денег можно свести к двум сторонам. Одна школа рассматривает деньги как всего лишь товар, предсуществующий предмет, обладающий собственной присущей стоимостью. Данная группа убеждена, что общества выбрали определённые товары в качестве обоюдно признаваемых единиц обмена с целью преодоления громоздкого бартера. Обмен овец на хлеб был неточным, поэтому в нашем сельскохозяйственном прошлом торговцы договорились, что определённый товар, будь то ракушки, камни или золото, может заменять всё остальное. Данная «металлическая» точка зрения, как её называют, продвигает идею о том, что валюта должна либо представлять собой какой-нибудь осязаемый материал, либо хотя бы обеспечиваться им. Такого ортодоксального взгляда на валюту придерживаются многие золотые жуки и сторонники твёрдых денег из так называемой австрийской экономической школы, группы, пережившей возрождение после финансового кризиса, критикуя экспансионистскую политику центральных банков и инфляционные фиатные валюты. Они винят в пузыре активов, приведшем к кризису, безрассудную денежную экспансию бесконтрольных центральных банков.

Джон Мейнард Кейнс
На другой стороне спора находится «хартальная» школа, группа, пренебрегающая предметностью валюты и вместо этого фокусирующаяся на отношениях доверия между индивидом и обществом, которые воплощает в себе валюта. Данный взгляд, которого придерживаемся и мы, и на котором основано наше понимание криптовалют, признаёт наличие неявного общественного соглашения, делающего возможным денежный обмен, а также долговые и кредитные отношения. Такое договорное решение, проект, политический в своей сущности, – это деньги. Это не валюта. Валюта – это всего лишь знак или символ, вокруг которого вращается эта сложная система. («Хартализм» происходит от латинского charta, что значит «знак»). Данная концепция денег естественным образом привлекла экономистов, считающих, что политическое руководство должно участвовать в управлении экономикой для совершенствования общества, – самыми яркими представителями этой группы являются последователи Джона Мейнарда Кейнса. Однако она также заложена в строгой структуре любой криптовалютной денежной системы, которая не оставляет места кейнсианским интервенционистам, но точно так же зависит от коллективного соглашения о том, что цифровая валюта может приниматься для погашения долгов.

На этом философском разделении и основан главный спор касаемо криптовалют и того, как их регулировать и нужно ли их регулировать. Рост биткойна привлёк многих сторонников металлической теории денег – группы, возглавляемой либертарианцами и анархо-капиталистами, которые хотят, чтобы власти убрали свои жадные руки прочь от денежной массы. Пренебрегая неосязаемой природой биткойна, они стали рассматривать цифровую валюту как редкий товар, как вещь, которую нужно «добывать» и хранить, вещь, чьи математически доказанные ограниченные запасы гарантируют, что её стоимость будет расти и превзойдет стоимость неограниченных фиатных валют, таких как доллар. Однако многие другие сторонники криптовалют, включая как технарей, так и бизнесменов, видящих возможность подорвать банковскую платёжную систему, де-факто являются харталистами. Они описывают биткойн не как валюту, а как платёжный протокол. Их интересует не столько его привлекательность как чего-то обладающего собственной стоимостью, сколько способность лежащей в его основе компьютерной сети переупорядочить правила доверия, по которым общество производит обмен стоимости. Они рассматривают деньги как систему фиксирования и погашения долговых обязательств.

Данные различия окажутся важными при рассмотрении в позднейших главах будущего криптовалют, но пока давайте шагнем в тысячелетнее прошлое и проследим события, которые привели нас к нынешнему положению дел.

Когда появились деньги?
История происхождения денег - часть 3
Ожерелья Кула (баги)
Ответ на этот вопрос зависит от того, к какому лагерю вы принадлежите. Обсуждение истории денег практически неизбежно переходит в дискуссию об историчности денег, потому что невозможно описать их эволюцию без описания представлений о них.

В этом плане сторонники металлической теории денег смотрят на начало денег глазами Аристотеля, писавшего: «Когда обитатели одной страны стали более зависимы от обитателей другой и ввозили то, в чем они нуждались, и вывозили то, чего у них было слишком много, в обиход неизбежно вошли деньги». Взгляд, согласно которому торговля однажды стала настолько сложной, что бартер с ней больше не справлялся, был возрожден спустя два тысячелетия Адамом Смитом в «Богатстве народов». Смит описал, как общины Перу и других регионов Нового Света были обременены бартером, пока не познакомились с гением европейской чеканки монет. Смит критиковал расхожее мнение, будто мы прогрессировали от бартера к деньгам и затем к долгу. Он утверждал, что когда люди разделили труд согласно своим талантам, они стали производить избыток товаров для обмена, но не могли достичь того, что экономисты называют «совпадением потребностей». Другими словами, не было гарантий, что твой сосед захочет обменять своих овец на наконечники стрел, от которых ты хочешь избавиться. Поэтому был выбран легко обмениваемый и общепризнанный товар в качестве договорного стандарта, способствующего обмену. Этот товар стал деньгами, являющимися, по этой логике, вещью, обладающей собственной стоимостью. После того как на них была возложена эта роль, деньги открыли двери ко всем другим инструментам обмена стоимости, включая создание долга.

Антрополог Дэвид Грэбер
Если вы харталист, то ваша историческая отправная точка сильно отличается. Во-первых, вы отвергаете историю о бартере как миф. Вы можете отталкиваться от сочинений десятков антропологов двадцатого века, посещавших места, где валюты не используются; антропологов, утверждающих, что ими не обнаружено свидетельств того, что эти народы когда-либо занимались бартером, по крайней мере в качестве основной системы обмена. Вместо этого эти общества разработали затейливые кодексы поведения для улаживания всевозможных долгов и обязательств. Другими словами, сначала появился долг. Антрополог Дэвид Грэбер предполагает, что определённые долговые соглашения могли возникнуть из обмена дарами, порождавшего чувство необходимости ответить услугой за услугу. После этого на основе взысканий, назначавшихся племенами за различные нарушения, могли возникнуть оформленные системы стоимости: например, двадцать козлов за убийство чьего-то брата. Затем люди стали думать о деньгах как о системе разрешения, возмещения и погашения таких долгов в обществе.

Учитывая такое широкое расхождение мировоззрений, металлисты и харталисты приписывают очень разную мотивацию той важной роли, которую на протяжении веков играло в чеканке валюты государство. С точки зрения металлистов правительства всего лишь играли роль гаранта, подтверждая качество и количество металла в каждой монете. Но с точки зрения харталистов государство стало конечной расчётной палатой для долгов и кредитов благодаря монополии над налогами, которые могли оплачиваться только монетами государства.

Независимо от принадлежности к тому или иному лагерю, большинство согласно, что первая зафиксированная денежная система появилась в Месопотамии, современном Ираке, ок. 3000 г. до н. э., когда вавилоняне стали использовать серебро и ячмень как универсальные средства обмена и единицы стоимости. Это совпало с разработкой в той же Месопотамии Кодекса Хаммурапи, одного из старейших сохранившихся письменных документов и первого примера установления правителем законов. Кодекс включал ряд платёжных правил, по которым долги могли погашаться серебром или ячменем. Исходя из этих инструкций ранние месопотамские бухгалтеры вели учёт транзакций в обществе посредством специальных зарубок на глиняных табличках. В их учёте использовалась относительно простая клинопись, сменившая иероглифы, древнюю систему письма, применявшуюся исключительно монархами и первосвященниками.

Со временем положение человека в обществе стало определяться не столько его способностью причинять страдание, сколько денежной мерой его способности приобретать ценные предметы. Таким образом, деньги сделали человеческие поселения менее уязвимыми к кровопролитию и хаосу. Когда мир стал более упорядоченным, это также больше способствовало торговле. Так возникли великие древние цивилизации: Месопотамия, Греция и – самая успешная из них – Рим.

Подъём и падение этих цивилизаций совпали с развитием денег, и невозможно сказать, что на что повлияло. Широкое влияние Римской империи означало, что её монеты считались законным платёжным средством на огромных просторах Европы и Среднего Востока. Политическая нестабильность, в конечном итоге ослабившая её и приведшая к её краху, отчасти была порождена ухудшением покупательной способности этой валюты, так как Рим подвергся неоднократным периодам свирепствующей инфляции, которую лишь усугубили неудачные попытки императора Диоклетиана контролировать цены. После падения Рима в Европе наступили Тёмные века, и материк утратил свою чувствительность к деньгам. Некоторые судорожные попытки возродить практику были предприняты лишь в Ренессанс. Как напоминает историк Найл Фергюсон, возвращение денег в то время и связанное с ним изобретение флорентийским семейством Медичи банковского дела профинансировали взрыв всемирной торговли, а также архитектурное и художественное возрождение той эпохи. Так Европа стала на путь к современной эре, где деньги и финансы давно находятся в самом центре.