Данилевский (1822 - 1885): Особый путь здорового человека, часть 2 (о зарождении американской исключительности)

«Россия и Европа» вышла в печать в 1869 году и стала идейным фундаментом всех последующих работ Данилевского, от которого он не отступился ни на шаг. Издатель книги, Николай Страхов, старался это подчеркнуть в предисловиях к каждой ее последующей публикации. Более поздние статьи «Война за Болгарию» (1877), «Горе победителям!» (1879) и «Несколько слов по поводу конституционных вожделений нашей „либеральной прессы“» (1881) содержали местами более детальный анализ политических решений российских властей и реакции на них на Западе, местами посвящались более тщательной нюансировке геополитических задач в тех или иных регионах, местами — описывали настроения отечественной интеллигенции. Но и сверхзадача, поставленная Данилевским славянству, и ее обоснование оставались неизменными. И именно идеологический аспект «России и Европы» будет нас больше всего интересовать.

Каким образом Данилевский подает аргументацию своего проекта? В его трудах повсюду «противостояние», «борьба», «Восток», «Европа», «Азия», «гниение Запада» — в нынешней информационной конъюнктуре абсолютные политические штампы. Человек, знакомый с российской повесткой дня, при встрече с ними способен практически буквенно воспроизвести все дальнейшие тезисы, не сильно вдаваясь в контекст. И, пожалуй, вина в том, что «Россия и Европа» оказалась наполнена расплывчатыми формулировками, лежит на самом авторе: Николай Яковлевич многократно утверждал, что за подобными обобщениями скрывается вполне конкретное понятие, им же изобретенное — культурно-исторический тип. Его можно назвать ранним аналогом классификации цивилизаций Арнольда Тойнби (да и самого Данилевского как культуролога часто относят к представителям цивилизационного подхода). Всего типов он выделил одиннадцать: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский («древнесемитический»), индийский, халдейский, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский («ново-семитический») и германо-романский. Славянскому КИТ, как виделось Данилевскому, лишь только предстоит сформироваться, однако все предпосылки к этому в XIX веке уже имелись.

Тем не менее, отрицая ценность терминов «Европа», «Азия», «Запад», «Восток», настаивая на их условности в смысле даже географическом, он смело отождествляет имя Европы с именем германо-романского исторического типа, а будущее противостояние оного с типом славянским — с противостоянием Запада и Востока. Чем было вызвано такое contradicto in adjecto: попыткой избежать тавтологии или же одухотворить несколько сухие исторические посылки, — сказать сложно. Однако результатом понятийной путаницы явился carte blanche для каждого, кто именует себя его идейным последователем, на видение в наследии Данилевского того, что хочется видеть и того, что там, как правило, нет. А так как это особенно справедливо для современных публицистов, называющих себя его сторонниками (наподобие А. Дугина или даже А. Проханова), необходимо объяснить, о чем Данилевский не писал, как бы евразийцы ни стремились записать его в список своих предшественников.

Пражский славянский конгресс (1848) - является съездом славянских народов, проживающих в Австрийской империи (чехи, словаки, русины, хорваты), но на неё также присутствовали гости из других стран (поляки, сербы, черногорцы), в том числе и русские эмигранты

В нашу перенасыщенную информацией эпоху мы вынуждены смотреть на события и идеи каждого исторического периода одновременно через несколько своего рода «цветовых фильтров», искажающих восприятие. Эти «линзы» есть идеологические установки, определенные веяниями современности. Их можно разделить в порядке роста силы искажения рассматриваемой «картинки». Всего их пять, их порядок может быть изменен, но для России актуальна такая расстановка:

— Смысловая повестка мирового центра силы № 2. В нашем случае это объединенная Европа. В отличие от следующей линзы, имеет не настолько глобальную область действия.

— Смысловая повестка мирового центра силы № 1. Речь идет о США и их soft power в самом широком смысле. Примечательна тем, что имеет всемирное покрытие вне зависимости от того, как люди, находящиеся под ее воздействием, относятся к Штатам. В совокупности с первой обуславливает мировоззренческий аспект т. н. процесса вестернизации.

— Религиозные воззрения. Имеются в виду не только признанные конфессии и секты, но и объекты гражданского культа в виде сакральных дат и т.н. «духовных скреп». Не представляется возможным полностью внести этот пункт в часть национального мифа, так как, с одной стороны, религиозные верования человека всегда играют самостоятельную роль, с другой — влияние национального мифа лежит в области коллективного бессознательного и складывается поколениями.

— Государственная идеология. Сила действия находится в обратной зависимости от уровня развития демократических институтов и от степени участия государства в жизни общества. В нашем случае часто транслируется в режиме 24/7. Но, в отличие от последней линзы, при желании возможно исключить и ее влияние.

— Национальный миф. Находясь в неразрывной связи с областью национальной психологии, является результатом унифицированного воспитания и образования. В наиболее грубой форме (и что для нас является самым важным) представляет собой комплекс национальных предрассудков, от которых невозможно избавиться, но которые можно учесть как путем самонаблюдения, так и изучения психологических особенностей своих соотечественников.