Анатолий Вассерман: Общество сегодня стало меньше читать

Художественную литературу читаю немного. К поэзии почти равнодушен. За свою жизнь создал несколько сотен рифмованных текстов и убедился: разница между рифмованным текстом и поэзией очень велика – и разницу эту довольно трудно преодолеть. Она к тому же не всем заметна. Поэтому поэзию обхожу стороной. Из художественной литературы предпочитаю созданную в рамках художественного метода «фантастика», а из фантастики прежде всего жанр «альтернативная история».

Наверно, потому, что сам пытаюсь воздействовать на нашу текущую историю, и мне, естественно, интересно, какие варианты развития цивилизации представляются возможными и почему. По той же причине в рамках жанра «альтернативная история» предпочитаю поджанр «попаданец». Это – романы о современниках, попавших в прошлое. Они, опираясь на свои нынешние знания и умения, пытаются изменить историю к лучшему со своей точки зрения.

Западных авторов в этом направлении я читал намного меньше, так как меня интересует исправление отечественной истории. Из зарубежных писателей могу вспомнить разве что роман «Да скроется тьма» Лайона Скрэг де Кампа.

В России чуть ли не первооткрывателем этого направления оказался Василий Дмитриевич Звягинцев. Персонажи его цикла, начатого еще в конце 1980-х годов романом «Одиссей покидает Итаку», действуют во множестве параллельных миров. Некоторые из этих миров соответствуют нашей реальности, но с некоторым сдвигом по времени. Василия Дмитриевича я читаю с интересом и удовольствием. Замечу, что мы с ним эволюционируем в политическом плане почти синхронно. Рекомендую почитать его последние романы.

Есть два очень хороших «попаданческих» цикла у Романа Злотникова – «Царь Фёдор» и «Генерал-адмирал».

Вообще, я читаю в этом жанре почти все, что написано. Если начну сейчас перечислять авторов, то незаслуженно обижу тех, кого не перечислил. Поэтому упомяну только очень симпатичный цикл ныне покойного Михаила Гуткина «Попадать, так с музыкой». Эти произведения могу рекомендовать еще и потому, что они очень весело и радостно написаны. И сам автор радовался возможности все это написать, и персонажи радуются тому, что у них открылись такие неожиданные фантастические возможности.

Меня и многих моих коллег – участников интеллектуальных игр – очень часто считают суперэрудитами. Между прочим, Владимир Яковлевич Ворошилов, который пустил в разговорный обиход слово «знатоки» применительно к нам, потом сам об этом очень жалел. Потому что интеллектуальные игры – игры вовсе не на знания, а на понимание. Правильный вопрос интеллектуальной игры создается так, что для ответа не нужно редких знаний – а если без них никак не обойтись, то их включают в сам текст вопроса. Наши вопросы требуют от человека общеизвестных знаний, но нетривиальных размышлений. Поэтому участнику таких игр абсолютно все равно, к какой теме относится вопрос, поскольку ему, как правило, не нужны знания. Ему достаточно общедоступных и общеизвестных сведений. Надо сказать, что навыки интеллектуальных игр немало способствуют формированию этой самой цельной картины мира.

Вот практический совет тем, кто нуждается в понимании окружающей реальности, но не имеет возможности обучиться в действительно хорошем вузе. Я рекомендую начинать создание такой картины с прочтения всего четырех книг:

– Фридрих Энгельс «Анти-Дюринг»;
– Станислав Лем «Сумма технологии»;
– Ричард Докинз «Слепой часовщик»;
– Дэвид Дойч «Структура реальности».

Прочитав эти четыре книги в указанном порядке и хорошенько над ними подумав, вы получите некоторый базис, позволяющий более-менее выстроить эту самую картину мира.

Что касается понимания политической картины мира, я рекомендую почитать следующие книги:

– Юрий Мухин «Главная антироссийская подлость»;
– Елена Прудникова «Хрущёв. Творцы террора»;
– «Ленин – Сталин. Технология невозможного»;
– Алексей Исаев «Антисуворов»;
– «Десять мифов о Второй мировой».

Чтение этих работ развеивает очень многие модные сейчас политические предрассудки.
Книг, серьезно на меня повлиявших, было очень много. Естественно, не берусь перечислить даже малую их долю. Так что ограничусь перечнем тех книг, которые рекомендовал в качестве опор для понимания цельной картины мира. Потому что мог бы перечислять их несколько часов подряд.

Когда книги находились на пике моды. Их преподносили в качестве призов победителям телевикторины «Что? Где? Когда?». Нынче эта игра превратилась в казино, а книга потеряла свою ценность. Должен сказать, что Владимир Ворошилов награждал книгами весьма дефицитными. Кстати, на букинистическом рынке и при продаже из рук в руки они оценивались очень высоко. Помню, когда мне удалось купить издание «Алисы в Стране Чудес» в серии «Литературные памятники» в переводе Натальи Демуровой.

Этот перевод сопровождался к тому же серьезнейшими научными комментариями. Так вот, покупка этого издания обошлась мне в 25 рублей. А моя тогдашняя месячная зарплата составляла 100 рублей. На этом примере видно, какую материальную ценность представляли тогда книги. Сейчас книги в телеклубе не разыгрываются не потому, что знатоки стали меньше читать, а просто потому, что сейчас большая часть книг уже не дефицит. Но раньше даже стотысячных тиражей не хватало на все общество. А уж книги, выходящие академическими изданиями (тиражом в несколько тысяч экземпляров), расхватывались как горячие пирожки.

Общество сегодня стало меньше читать и этому есть объяснения. Во-первых, в советское время книги были едва ли не единственным доступным развлечением. А во-вторых, сами условия жизни меняются, лишая нас времени и сил на размышления во время отдыха. Поэтому отдых, требующий размышления (а чтение совершенно неотделимо от размышления), сегодня совершенно непопулярен.

Книги незаменимы в качестве средства развития фантазии и творческого мышления. Например, если в книге читаешь «Вошла женщина в красном платье», приходится самому додумывать и тип ее лица, и прочие детали и аксессуары, гармонирующие с этим красным платьем. А когда смотришь фильм, поставленный по книге, то видишь результат того, что на эту тему придумали гример и художник по костюмам. Соответственно, для твоей собственной фантазии остается намного меньше места. Действительно, читатель книги в большей степени соавтор художественного произведения, чем зритель спектакля, кинофильма и любого другого продукта, сделанного на основе этой книги. И то, что мы стали меньше читать, очень сильно бьет по развитию всего нашего общества, нашему общему будущему. Я надеюсь, что эта тенденция рано или поздно будет переломлена.

Я очень многие книги прочитываю сначала в электронном виде, а потом с удовольствием покупаю в бумажном. Мне значительно легче перелистать книгу в поисках смутно запомнившегося места, чем формулировать запрос в поисковой строке букридера. Кроме того, имею давнюю привычку читать традиционную книгу. Читаю с 1956-го года. И такие привычки уже не переделаешь. Не исключаю, что будущее за электронной книгой. Но прежде должны появиться более удобные средства перелистывания – и должно вырасти поколение, более привычное к такому способу чтения. Сейчас несколько электронных архивов книг, изображений, телепередач, созданных в 1960–1970-е годы, очень сложно распаковать. Соответствующее оборудование уже не выпускается. И специалистам приходится изворачиваться, чтобы эти данные перегнать в новые форматы. Формат книги не изменяется достаточно давно, и думаю, что в обозримом будущем не изменится, поскольку не изменяются наши глаза и наши пальцы. Поэтому если вы покупаете файл, то рискуете тем, что какое-нибудь очередное поколение букридеров его просто не прочитает, а если покупаете книгу – вы уверены, что и сами через десять лет сможете ее перечитать, и ваши дети, и ваши внуки тоже прочтут ее с той же легкостью, что и вы.

Как говорили древние: Verba volant, scripta manent – «Слова улетают, надписи остаются».