CCCLXXXIV. Разделочная доска. Не злите анестезиолога
Мало, что могло вывести Лекаря из себя, но этот больной невероятно раздражал его. Было что-то болезненно-ненормальное в его попытках покончить с собой, которые он не доводил до конца, вызывая ужас домочадцев и седой заплаканной матери. Хотелось проучить его раз и навсегда, и заодно вернуть вкус к жизни. Операцию Лекарь решил перенести на утро, ничего, ночь этот человечишка протянет точно. Холодным, серым утром, они зашли в Белый Зал, посередине которого стоял дубовый стол с ремнями. Бедолагу затрясло. Лекарь, не без удовольствия медленно раскладывал блестящие инструменты, краем глаза следя, как больной устраивается на столе. Абсолютное молчание прерывалось только звяканьем ножей, кусачек, зажимов и игл.
Анестезиология — молодая наука. Ну,представьте, что аппараты ИВЛ в нашем городе появились только в конце 90-ых. Но, так как анестезиологи постоянно мечутся между тем светом и этим вместе со своими больными, то в нашей работе уже накоплено огромное количество баек и поучительных историй. Особенно о том, как делать не надо. Стоит ли говорить, что эти истории написаны кровью? Думаю, нет.
Одна из таких историй не выходит у меня из головы, и я время от времени, задумываюсь: а ведь это возможно. Конечно, будучи в здравом уме, я такие эксперименты над своими больными проводить не буду. Эту историю мне рассказал один пожилой анестезиолог.
Место действия: Север. Воркута, Ухта, или Инта. Что-то в этом роде. Тюрьма, и при тюрьме госпиталь. Девяностые. Немолодой зек поступает в госпиталь с жуткими болями в животе. Его тошнит кровью. На обзорной рентгенограмме брюшной полости в желудке визуализируются… гвозди. На логичный вопрос: зачем гражданин наелся гвоздей, гражданин посылает всех витиеватой нецензурной бранью в далекое путешествие.
Ясное дело, тут надо оперировать. Из ближайшей ЦРБ вызывают доктора (того самого, только он тогда молодым был). Заключенный в весьма доходчивой форме говорит, что он не доверит жизнь этому… гм...хлюпику, и что доктор ему напоминает представителя нетрадиционной сексуальной ориентации. Пускай другого врача ему везут, и далее обкладывает всех нецензурной бранью. Гражданину доступно объясняют, чтобы не качал права, иначе пусть подписывает отказ и уходит в закат. Разбирательство продолжается около часа, наконец, хирурги просто не выдерживают. Берут больного, кладут на стол, фиксируют ремнями.
Анестезиолог начинает наркоз. Только немного не по правилам: сначала вводит мышечные релаксанты (пока больной в сознании), после чего у скандального гражданина расслабляется вообще вся мускулатура в организме, в том числе и дыхательная. Подождав, пока мозг осознает, что тело не дышит, врач спокойно производит интубацию трахеи человека, который обездвижен и ничего не может сделать, подключает его к аппарату искусственной вентиляции легких, кивает хирургам, и те делают разрез.
Признаться, даже по мне это слишком жестко. Зек не может пошевелиться, но он в сознании, и чувствует боль. После того, как все тело заключенного покрывается холодным потом, а пульс ускоряется до 180 ударов/мин, анестезиолог вводит анальгетик, чтобы убрать боль, и в последнюю очередь выключает сознание гипнотиком.
Все три компонента наркоза соблюдены: сознания нет, организм не чувствует боли и есть необходимое хирургам мышечное расслабление. Но вы сейчас уже можете представить, что будет, если вводить эти три компонента наркоза не по порядку.
В общем, тот гражданин запомнил эту операцию навсегда. После пробуждения он извинялся перед доктором, и гвоздей больше не глотал.
Я уже говорила, что частенько вспоминаю и думаю о том случае. На самом деле, анестезиолог рисковал: операции на желудке одни из самых болезненных, особенно доступ — место разреза. Верхняя половина живота у человека, эпигастрий — оно же солнечное сплетение, буквально нашпиговано болевыми рецепторами, потому что любое повреждение органа в этой зоне смертельно. У того зека вполне мог произойти острый инфаркт миокарда на фоне такой боли.
Сейчас у нас есть большое количество следящей техники за организмом больного. Анестезиологи ориентируются по малейшим изменениям пульса и давления: если шпарит тахикардия, значит, нужно добавить обезболивания. Если, наоборот, сердечный ритм замедляется, давление падает: значит, имеет место передозировка, снижаем дозы вводимых веществ. Дозы препаратов рассчитываются на вес больного и меня в свое время научили не только помнить все наизусть, но и немного округлять дозировки до больших значений. Понятно, что если вес больного, к примеру, 89 кг, а препарат кетамин (гипнотик) дозируется 2 миллиграмма/кг веса, то мы не говорим медсестре набрать 178 мг препарата, а говорим 180. Или даже 200 мг, чтобы больной точно заснул. Кетамин, кстати, прекрасен в плане снов: это слабый галлюциноген, и больные потом рассказывают, что им снились водопады на прекрасных планетах, небо, море, диковинные пейзажи и они летали.
Есть специальные мониторы, которые выводят на экран пульс, артериальное давление, сатурацию (насыщение крови кислородом) и ЭКГ. В крупных клиниках также проводится BIS мониторинг — отслеживание тонуса мышц и окончания действия мышечных релаксантов. Это важные показатели в первую очередь направлены на комфортное пребывание больного в наркозе. Мониторы — прекрасные вещи (когда не глючат), и я с трудом себе представляю, как раньше анестезиологи могли обходиться без них. Они просто смотрели на больного: если посинел, значит сатурация низкая, надо что-то делать, если начал двигаться и сваливаться со стола, значит надо добавить релаксантов.
Хирурги часто добавляли проблем: молодые анестезиологи проходили «проверку на вшивость», то есть на сохранность нервной системы в момент критической ситуации. Подходил хирург, и пока анестезиолог засмотрелся, брал и выключал аппарат ИВЛ. И стоял, руки в карманы, смотрел, как молодой врач с круглыми глазами смотрит, как больной отчего-то посинел, потом прислушивается (аппарат шумит в соответствии с фазами вдоха и выдоха), мгновенно понимает, что произошло, подбегает к аппарату и включает его, а потом орет на хирурга.
Слава Богу, больной в наркозе, и не видит всего этого.
Вечное противостояние хирургов и анестезиологов даже нашло свое отражение в заповедях анестезиолога. Когда мы с ребятами во время учебы читали их — хохотали, до чего же они логичные. Суровая правда жизни, как она есть.
Пристегнув тело к столу ремнями, и любезно одолжив деревянный кляп больному, Лекарь разрезал на нем белую рубашку. Тело под одеждой было холодным и влажным. Человечек трясся мелкой дрожью, он боялся боли. «Трус и эгоист. Посмотрим, на сколько его хватит», — подумал Лекарь и медленно поднес кончик скальпеля к животу больного. Хватило только легкого надреза, царапины, как больной выплюнул кляп, заорал, как свинья: тоненько и пронзительно. У Лекаря тут же отпало всякое желание слышать это, и в вену больного полился опий. Под конец операции у Лекаря уже созрел план: он подержит пока этого больного в стране Снов, а проснется тот уже… да хотя бы в качестве моряка на судне его старого знакомого…
Автор: @anima
Если вы желаете попробовать свои силы в качестве нашего автора, то стучитесь по любому из представленных контактов.
Также любой может свободно использовать тег chaos-legion. Посты по этому тегу просматриваются и имеют все шансы быть апнутыми нашим паровозиком суммарной мощностью около 2 000 000 СГ.
Контакты
Чат Легиона Хаоса в телеграм: Scintillam
Личка в телеграм: varwar, lumia, dajana
Тег: chaos-legion