Корни анархии
Анархизм, несмотря на cовместно проведённое детство в компании социализма, спустя некоторое время оказался абсолютно с ним несовместимым. В основе анархического мышления лежит концепция того, что все формы господства недопустимы, противны природе, что власть и правительство не только не нужны, но и приносят непосредственный вред.
Одно раннее течение, которое возможно отследить до анабаптистов и диггеров ХVII века, достигло зрелости и окончательно офрмилось в "Enquiry Concerning Political Justice" ("Запросе о политической справедливости", 1793 г.) Уильяма Годвина (1756-1836) и в возвышенных видениях "Prometheus unbound" ("Освобожденный Прометей") Перси Биши Шелли.
Второе течение, — возникшее во Франции, в результате деятельности и сочинений Пьера-Жозефа Прудона (1809-1865) и его ученика Ансельма Бельгарига, — сосредотачивалось на доктрине взаимопомощи (mutualite). Суть её состояла в том, что рабочие должны избегать участия в парламентской политике и должны сами освободить себя от гнёта капитала непосредственной борьбой и пропагандистской деятельностью на улицах городов и на промышленных предприятиях.
Третье течение сформировалось из ответной реакции на крайнюю автократию самодержавия в Российской империи. Её взлелеяли два русских аристократа-изгнанника — Михаил Бакунин (1814-1876) и князь Пётр Кропоткин (1842-1921). Бакунин однажды заявил, критикуя Первый Интернационал Маркса, что "пристрастие разрушать — тоже творческий стимул". "Коммунисты считают, что им нужно организовывать рабочий класс для захвата власти в государстве, — писал он, — а революционные социалисты [то есть анархисты] организовываются для того, чтобы разрушить государство". Бакунин был вдохновителем коллективистского варианта анархизма, взявшего верх в романских странах. Кропоткин, выдающийся писатель и географ, посвятил теоретике анархизма свои труды "Хлеб и воля" (1892 г.), "Земля, фабрики и мастерские" (1899 г.) и "Взаимная помощь как фактор эволюции" (1902 г.).Он всецело поддерживал борьбу за коммунистическое общество, свободное от любого "центрального правительства".
Четвертое течение, впервые обозначенное в работе "Der Einzige und sein Eigenthum" ("Единственный и его собственность", 1844 г.), основал немецкий журналист и философ Макс Штирнер (1806-1856). Он отстаивал абсолютное право индивида быть свободным от институционного (формально установленного) контроля. Это утверждение показалось привлекательным многим авангардным художникам и писателям — от Курбе и Писсарро до Оскара Уайльда. Но оно же и объясняет, почему собственные принципы анархистов не дают им ни единого шанса создать эффективную анархистскую организацию.
С точки зрения практики, анархизм оказался весьма плодотворным сразу в нескольких направлениях. Революционеры анархо-синдикалисты преобладали в рабочем движении во Франции, Италии, а больше всего в Испании, где Confederación Nacional del Trabajo (Национальная конфедерация труда) превратилась в массовое народное движение. Их приоритетным оружием стала всеобщая забастовка, которая должна была парализовать работу всех институций государства. Сельские анархисты повсеместно влияли на настроения крестьян: от Андалусии до юга Украины.
Анархизм, в некотором смысле, имел своим следствием современный терроризм — то, что один из первых террористов Энрико Малатеста, назвал "пропагандой делом". Идея состояла в том, что сенсационные убийства и разрушения привлекут внимание к несправедливости, лишат политику правительства решимости и пошатнут дух правящей элиты. В список жертв террористов вошли: Александр II (1881 г.), президент Франции Сади Карно (1894 г.), императрица Елизавета Австрийская (1898 г.), премьер-министр Испании Кановас дель Кастильйо (1897 г.), король Италии Умберто I (1900 г.) и ещё длинный список фигур меньшего калибра. Несмотря на участившиеся с конца девятнадцатого века акты насилия, утверждения мира и гармонии не произошло, хотя именно это анархисты считали своей конечной целью.
И, в конце концов, анархизм породил ещё и диаметральную противоположность насилия — крайне важную традицию моральных протестов против любых форм насилия. Начиная с графа Льва Николаевича Толстого, писателя, провозглашавшего, что брак угнетает человека не менее, чем царизм, идея ненасильственного сопротивления привлекала и привлекает до сих пор многих преданных последователей — от Махатмы Ганди в Индии до движения "Солидарность" в Польше, или, например, современных защитников окружающей среды "Green peace".
Цитата Прудона, получившая впоследствии мировую известность — "L'anarchie est la mère de l'ordre" ("Анархия — мать порядка"), — повсеместно опровергалось в результате разного рода социальных экспериментов и в итоге было отвергнуто, как исторический нонсенс, тем не менее, оно содержит важный морально-этический компонент, обосновывающий тревогу современного общества по поводу бездумных апологетов политической и технологической власти. В этом смысле, английский историк, публицист и популярный телеведущий А. Дж. П. Тейлором называет анархизм "наиболее привлекательным политическим убеждением".
Зарождающийся анархизм, как радикальное течение, стоял по одну сторону политического спектра, а его противоположностью был централизованный порядок, собранный в кулак единоначалия и авторитаризма, который олицетворял Отто фон Бисмарк — центральная фигура европейской политики. В то же время анархисты, как тогда, так и сейчас, в большинстве своём, были маргиналами и субкультурой.
