Идеальный двойник, ч.3
3.
С обеих сторон проплывали сонмы упокоенных лиц, вероятно, когда-то ушедших от нас людей; Они успевали запечатлеться на обрывках сознания, а потом наступало время провала, и в тёмно-серой пелене оставалось только ощущение гигантской скорости, с которой летел я к бурлящему чёрному солнцу; Потом в сознание постепенно вклинивались отдельные слова, и, словно вспугнутые моим полётом, кружились надо мною в незримой вышине, как ворчливые стаи над пахотой; иногда эти стаи превращались в короткие, осмысленные подсознанием фразы, и мне удавалось их расслышать;
... у нас очень мало времени... пока летит, можно успеть... пропавший двойник напугал его... он поверил, что двойник поселился в нём... будем поддерживать эту веру, пока не распечатаем двойника на 3D принтере... иногда будем давать фальшивую информацию... на случай возврата его сознания к пониманию... встреча с родными пока преждевременна, она может спровоцировать необратимый процесс в мозгу, а нам нужны его правдивые рассказы после восстановления лишить его сознания мы всегда успеем, это и будет наилучшим засекречиванием нашего эксперимента... никто не поверит сумасшедшему...
Цвет субстанции космоса, в котором ракетой неслось моё тело, стал меняться. Серая пелена, словно лакмусовая бумага, напитавшаяся бесцветным раствором, превратилась в нежно-коричневое море камышового пуха, создавая впечатление необозримых, заросших аиром, плавней. Это было восхитительно здорово, если бы не горькое понимание того, что лечу я в абсолютно неведомую мне и, по всей вероятности, невозвратную сторону! Я стал припоминать, когда в последний раз на белом свете видел настоящие камыши, и где это было.
Первым вспомнилось озеро моего детства, которое совсем недавно удалось посетить в поездке по родному краю... Показалось оно мне таким невероятно маленьким, высохшим, почти сплошь заросшим камышами, что я со слезами на глазах очень быстро ушёл с некогда любимого берега, подгоняемый пронзительными криками серой цапли... Припомнились и камыши моей нынешней области, вряд ли похожей на малую родину, однако подкупившей меня своей диковатой, почти нетронутой природой. Правда, это был почти трагический случай, когда я провалился в болото... Выбраться мне удалось, но с тех пор я возненавидел всё зыбкое и всё мало-мальски пахнущее болотом!
А что это за голос был насчёт встречи с родными? Уж не бред ли начинается подготовительный? И соломки кто-то подстелил в виде камышовых эскимосин пуха... Вероятно, за моими сладкими грёзами я пропустил удар цапли куда-то в область виска; из глаз посыпались искры, и они подожгли пуховый океан сразу до самого горизонта, и тело моё, как ракета, отвернуло от пламени и пропало с радаров моего сознания! Я окончательно перестал чувствовать привычную плоть своего тела, но зато почувствовал текстуру самой мысли, точно превратился в этакую голову профессора Доуэля... без самой головы!
Это открывало мне широчайшие возможности познания, ибо теперь не нужно было тратить усилия даже на малейший поиск мыслей, которые теперь как раз и составляли меня самого! Я был мыслями, ничьими конкретно, просто субстанцией сознания, сопряжённой с мириадами других мыслей, составляющих космос! Наверное, это и есть ноосфера Вернадского, даже не подумал я, а перекатился сам по себе, как перекатывается звук арфовых струн по самой арфе!
Чёрное солнце, чрево которого так ужасало меня ещё совсем недавно, и куда я летел в прежнем трёхмерном пространстве с такой бешеной скоростью, осталось где-то в стороне, за пределами мыслей, то есть, за пределами меня... Но, значит, оно было во мне? Арфа разыгралась не на шутку, мысли сцепились по всему космосу, открытия готовы сыпаться одно за другим! Но для кого открытия? Я и так всё это теперь знаю, находясь внутри самого знания, а никого другого кругом нет, и вряд ли я уже смогу вернуться к прежнему миру и существованию!
... а мы вернём тебя, дружочек, можешь не сомневаться... и ты нам всё расскажешь, как на духу... ты можешь повелевать отныне хоть несколькими вселенными, но твоими настоящими повелителями были и остаёмся исключительно мы... а кто такие мы, знать не обязательно, можешь просто помолиться на нас, бедняжка, с тебя не убудет...
(Продолжение следует)