Вторая реальность (фэнтези)

Уже больше года назад была опубликована моя фантастическая повесть "Вторая реальность", правда, не на Голдвойс, а на Голос.ио. Решил повторить её на этой площадке, Голдвойс, чтобы разделить обе публикации не только во времени, но и на параллельных ресурсах. Повесть состоит из одиннадцати частей (предполагается ещё заключительная 12-я, но она пока не готова...) Повторение публикации будет соответствовать режиму её появления в первый раз: частями от 1-й до 11-й включительно, но с более короткими временнЫми промежутками. Желаю вам интересного чтения!

Часть 1.

Я увозил кота в деревню, подальше от Питера, с единственной целью: избавиться от него, не усыпляя. Кот прожил с нами 9 лет. Характер имел яркий, интересный, взбалмошный. В любой момент мог расцарапать в кровь любого, включая и нас, хозяев. Мы звали его «Лаврентий Павлович», или - ласкательно - Лаврик. Единственный, кого Лаврентий не трогал,- был наш сын. Ещё карапузом он безрассудно-бесстрашно наползал на кота, прижимал его, как подушку, к радиатору отопления,- и так они там вместе грелись, к немалому ужасу родителей. Однако сына кот не тронул ни разу, как бы тот его ни мучал. Мы решили, что таково его отношение вообще к детям. И ошиблись. Когда появилась дочка, Лаврентий стал нервничать и по-хищному приглядываться к малышке. А когда неожиданно метнулся на её кроватку, и жена едва успела прикрыть собой безмятежно улыбавшуюся дочь, мы решили, не сговариваясь: пора! Пора отправлять нашего любимца куда подальше, и немедленно. Выбрали мою фатерляндию, где проживали родители с младшими детьми. Путь, надо сказать, не близкий. Соорудили для кота довольно просторную коробку, учли не только его солидные габариты, но и невероятную силищу, и поэтому предусмотрели перетяжные ремни поверх коробки,- с тем, чтобы он не сбежал случайно в поезде во время длительной поездки, и не устроил бы доверчивым пассажирам кровавое знакомство со своей персоной!.. В день отъезда он всё понимал и был мрачным и хмурым, как никогда раньше. Лаврентий понимал, что покидает нашу уютную квартирку навсегда, а привязался он к ней (да и к нам. наверное) за эти девять лет - невероятно. Потребовались немалые силы и время, чтобы поместить его в дорожную коробку. Тут мы впервые услышали его ужасающий, низко-утробный голос, ни с чем не сравнимый по своей тоскливости! Дети плакали, а жена, поехав провожать нас до поезда, не выдержала и вернулась домой с полдороги. И вот теперь, в поезде, Лаврентий заголосил на весь вагон этим своим низко-утробным воем, заставив меня немедля вытащить коробку с ним в рабочий тамбур. Здесь я стал разговаривать с Лаврентием, как это обычно делала моя жена: как с человеком, без малейших скидок на его происхождение. У жены почти всегда это получалось, и они вели по временам самый настоящий диалог, а я только иронизировал над такой их идиллией. А теперь сам пытался изо всех сил урезонить собеседника и вызвать у него хотя бы самое элементарное чувство совестливости и здравомыслия. Увы, увы,- безрезультатно!.. Вышедший в тамбур проводник предупредил, что если шум не прекратится, он будет вынужден высадить нас на ближайшей остановке, или, по крайней мере, вон отправится хотя бы чёртов кот! До остановки оставалось минут семь, не больше, и я решил ослабить перетяжку и дать коту высунуть на волю хотя бы голову,- для успокоения. При его силище этого оказалось достаточно, чтобы он вырвался из плена целиком. Он почти сразу же успокоился, но забился в угол тамбура и поглядывал на меня оттуда с какой-то изумрудной ненавистью в глазах! Я понял, что снова поместить его в коробку не смогу ни при каких обстоятельствах. А впереди ведь были ещё целые сутки дороги! На минутку, прикрыв за собой поплотнее дверь тамбура, я вернулся к своему месту, забрал документы, деньги и ещё кое-что необходимое, и попросил проводника не беспокоиться о моём отсутствии на спальном месте,- и разрешить коротать эту ночку в тамбуре вместе с притихшим котом... Проводник пожал плечами и ничего не ответил. Я вернулся в тамбур - и обомлел. Кота нигде не было! А ведь за ту минуту, что я отсутствовал, никакие двери не открывались: ни в наш вагон, ни в соседний, ни, разумеется, на улицу. Но кота нигде не было. Я наклонился и заглянул сперва в коробку, а затем в кладовочку, где хранится уголь для печки. Кота не было и там. Правда, на секунду мне показалось, что перед глазами мелькнули его лапы - именно лапы! - и тут же исчезли; но куда и откуда,- не успел сообразить. Вышел проводник, посмотел на меня как-то сверху вниз, и сказал странную фразу: Не хочу из-за тебя неприятностей, понял? Пока нет твоего дурака-хозяина, выметайся-ка отсюда подобру-поздорову! При этом он распахнул дверь на улицу (поезд уже замедлял ход, приближаясь к станции),и изо всей силы двинул меня, словно мяч, кованым ботинком в бок! Воя и визжа, как мартовский кот, я вылетел из тамбура и приземлился на все четыре лапы в какой-то канаве близ дороги. Но даже ослепляющая боль не перебила моего ужаса и недоумения,- я был не человек,а настоящий кот! Вместо рук и ног у меня были лапы, и хвост у меня был, и всё остальное кошачье тоже! Я был - кот! Только мозги и сознание оставались прежними, моими. Как говорится: Здравствуй, Кафка! - Это я! Конечно, первое, что пришло мне в голову,- наверно, это сон. Мне просто снится весь этот ужас! Но боль, но запахи канавы, но звёздное ночное небо и звон цикад,- всё было реальным, осязаемым и обоняемым! И обострённым - до головокружения! Да, отомстил ты мне, Лаврентий Павлович, на полную катушку. Ты втиснул меня каким-то дьявольским образом в свою шкуру,- и что теперь мне предстоит, ужасно и подумать!

(Продолжение следует)