[Проза] Аджиамбо 12
Автор: @ondantr
Редактор: @nikro
Похоже, что местная община - отличное место для передышки. И хотя впереди ждут море, приключения и золото, так хочется хоть ненадолго оттянуть отплытие и пробыть здесь еще один день.
Первая часть, Вторая часть, Третья часть, Четвёртая часть, Пятая часть , Шестая часть, Седьмая часть, Восьмая часть, Девятая часть, Десятая часть, Одиннадцатая часть
Аджиамбо 12
(рассказ из цикла «Пряности»)
Едва за монахом закрылась дверь, Родригу улёгся на собственное ложе и уставился в потолок. Через какое–то время до его слуха долетели звуки свирелей, звон колокольчиков и стук барабана.
– И пускай, – прошептал капитан. – Пусть веселятся, а мне и здесь хорошо, – Родригу почему–то стало себя жалко.
Он отвернулся к стене и закрыл глаза. Его желудок был пуст. Острое чувство голода вызывало в животе спазмы. Капитан хотел встать и подобрать с подноса остатки фруктов, но из гордости не стал этого делать. Он лежал, заткнув уши кусками ткани, но музыка находила лазейки и звучала, как казалось Родригу, ещё громче. Повертевшись, он лёг на спину и стал смотреть в окно. В дворцовом саду сгущались сумерки, и да Коста попытался уловить пение птиц. Но тщетно. Дробный стук барабана звучал в голове, и капитану мерещилось, что именно гулкий звук задаёт сумасшедший ритм биению сердца.
Чья–то тень закрыла проём окна, опуская драпировки, и в комнате сразу стало темно. Капитан почувствовал знакомый запах. Он уже знал, кто проник в келью, но молчал, затаив дыхание. Аджиамбо встала на колени рядом с постелью и положила тёплую ладонь на грудь капитану.
– О! – прошептала девушка. – Твоё сердце, чужеземец, трепещет, будто птица, пойманная в силки. Хочешь почувствовать, как бьётся моё?
Не дожидаясь согласия Родригу, Аджиамбо взяла руку мужчины в свою и прижала ладонь капитана к своему телу чуть выше твёрдого, будто камень, соска.
Капитана бросило в жар, и он едва не вырвал свою ладонь из руки девушки, не зная, что предпринять.
– Почему ты не пришёл в трапезную? – спросила Аджиамбо? Тебе не хочется меня видеть?
– Наоборот, – хрипло пробормотал Родригу, осторожно высвобождая руку. – Я просто устал и думал, что тебя там нет и, что ты устала не меньше моего.
– Белокожие люди все обманщики, или ты один такой? – прошептала девушка, наклоняясь над Родригу.
В свете, проникающем через щели занавешенного окна, капитан хорошо видел перед собой близкое прекрасное с тонкими чертами лицо Аджиамбо, полные приоткрытые губы, густые ресницы и блеск зрачков.
– Наверное, я один такой, – потерянно сказал Родригу.
Губы девушки прикоснулись к его щеке, а потом на мгновение приникли к губам да Коста. Капитан хотел обнять Аджиамбо, но руки не слушались. Родригу лишь слегка коснулся пальцами тонкой ткани, облегающей горячее гибкое тело.
– Открою тебе тайну, – девушка выпрямилась, не давая приподняться Родригу. – Наш народ свято чтит древнюю традицию. Тебе интересно – какую?
– Конечно, интересно, – голос капитана дрогнул.
– У нас не мужчина ищет себе спутницу жизни, а девушки выбирают мужчин. Вот – это тебе, – на грудь Родригу легло что–то блестящее и тяжёлое.
– Что это?
– Ожерелье. Знак того, что я выбрала тебя, – Аджиамбо приподняла голову капитана и надела ему на шею украшение.
– Прости, но... – да Коста накрыл своей ладонью тонкое запястье Аджиамбо.
– Ты – против? Ты мне отказываешь? – грустная улыбка раздвинула губы девушки.
– Нет, нет. Наоборот, – совсем растерялся капитан.
Чувство нежности охватило его сердце, которое колотилось так, что Родригу показалось, что он сию минуту умрёт.
– Похоже, слово "наоборот" заменяет вам, чужеземцам, все другие слова, – прошептала Аджиамбо, водя пальчиком по губам капитана. – Например, ты мог бы сказать: "Я люблю тебя, Аджиамбо". Я же вижу, я чувствую, что любишь, – девушка приникла к груди да Коста. Вот оно, твоё сердце, рядом с моим. О, боги! Как близко, как сильно оно бьётся...
Внезапно за окном вспыхнул свет, затем раздались крики. Девушка отпрянула и вскочила на ноги. Её фигурка метнулась к окну. Крики приближались, потом раздался звон оружия. Да Коста был уже на ногах и стоял рядом с Аджиамбо. По парку метались тени, держа в руках зажжённые факелы и копья. Стрела с глухим стуком вошла в дерево над головой Родригу. Вторая просвистела у правого виска и пропала в глубине комнаты. Капитан схватил девушку за талию и заставил её лечь на пол.
– Что это? – спросил он, повышая голос, чтобы перекрыть вопли множества людей.
– Это мой сводный брат. Старший сын короля, – воскликнула Аджиамбо, отступая в угол.
В этот момент в келью ворвался монах. Он торопливо захлопнул за собой дверь, опустил щеколду и обернулся.
– Господи! – завопил он, крестясь. – Бежать, бежать. Спасайтесь!
– Да, что произошло, святой отец? Объясните толком, – Родригу схватил монаха за воротник сутаны и не дал ему упасть на колени.
– О, коварный отпрыск! Злодей, сын Сатаны, отцеубийца! О, несчастный король!
– Что с моим отцом? – рядом с монахом уже стояла Аджиамбо.
– Он убит, дочь моя. Господи! Какое несчастье! Кровь, там столько крови, – палец монаха указывал на дверь.
Девушка схватилась за щеколду, но Родригу обнял Аджиамбо сзади за талию.
– Если король убит, ему уже не поможешь.
– Пусти меня, я должна... – Аджиамбо вырывалась, пытаясь разжать сильные руки капитана.
– Святой отец! Скажите ей, что там принцессу тоже убьют. Я знаю повадки толпы, дорвавшейся до грабежа.
– Да, да, Аджиамбо. Всё кончено. Твой брат, этот дикий зверь не щадит никого. Сейчас он наверняка убивает наложниц и младших твоих братьев. Слышишь крики? Молись, несчастная дочь моя. Скоро придёт и наш черёд. Господи, отдаю себя в руки твои...
Родригу крепко держал девушку, которая плакала, стуча кулачками ему в грудь. Тем временем крики становились всё громче, пробуждая эхо в узких коридорах дворца. Что–то тяжёлое ударилось с обратной стороны двери.
– Монах! – Родригу обернулся к распятию, возле которого стоял на коленях священник. – Молитвы уже не помогут. В саду людей почти нет. Аджиамбо! Слышишь? Перестань. Нужно бежать, пока во дворце суматоха. За дверью уже кто–то сопит. Слышишь? Скоро твой брат узнает, что ты – здесь. Давай!
Капитан схватил с ложа куски полотен, связал их вместе и опустил один конец самодельного каната за окно. Монах резво вскочил и, спустя мгновение, быстро перебирая руками, исчез в темноте.
– Теперь, ты, – Родригу помог девушке ухватиться за верёвку.
– Хорошо, – Аджиамбо всхлипнула, но по её глазам было видно, что принцесса уже полна решимости. Через минуту она стояла в кустах, запрокинув голову к окну.
Капитан схватил тяжёлое распятие и забаррикадировал им дверь, которую уже снаружи пытался кто–то выбить.
Вскоре он стоял рядом с Аджиамбо, внимательно оглядывая сад.
– Где наш монах?
– Не знаю, – губы девушки дрожали, на ресницах ещё виднелись слёзы.
– Хорошо. Ты мне потом всё объяснишь, насчёт брата, а сейчас... Скажи. Калитка в той стороне? – Родригу показал направление рукой.
– Да.
– Тогда пошли.
Крадучись, стараясь не попасть в круги света от горящих факелов, они добрались до зарослей дикого винограда у калитки. Проход был открыт, но в проёме стояли два рослых воина. Они переминались с ноги на ногу, не отводя глаз от дворца, где в некоторых окнах метались тени и разгорался огонь.
– Там, у калитки – люди короля? – спросил он шёпотом у девушки.
– Нет. Это воины брата. Видишь браслеты на ногах и рисунок на щитах?
– Да.
– Отличительные знаки рода Вакуту. Мать Самували – из этого племени.
– Самували – старший сын несчастного короля, – шёпот за спиной заставил капитана быстро, но бесшумно обернуться.
В шаге от них, согнувшись, будто он нёс непосильный груз, стоял монах.
– И вы здесь, святой отец? – зло, едва слышно проворчал Родригу. – Что ж, садитесь на землю и – ни звука. Я сейчас вернусь.
Капитан, выбирая тени от стволов деревьев, пополз к калитке. Когда до неё осталось несколько шагов, Родригу выпрямился, сделал два прыжка и ударил повернувшегося на шорох воина кулаком в челюсть. Тот, падая, опрокинул второго туземца, на которого тут же сверху навалился да Коста. Минуту воин сопротивлялся, пытаясь освободить горло, но щит, надетый на предплечье, мешал парню. Он захрипел, несколько раз дёрнулся, раздался хруст ломаемых позвонков, по телу несчастного прошла судорога, и он затих. Родригу поднялся на ноги и махнул рукой. Втроём они проскользнули в калитку. Пустая в этот час дорога привела беглецов к мосту, где Аджиамбо заметила ещё одну группу воинов племени Вакуту.
– Вплавь, давайте – вплавь, слева. Там темнее, – прошептал капитан, пригибая к земле голову монаха.
– Не пойду. В реке – крокодилы, – заупрямился святой отец.
– Крокодил то ли будет, то ли нет, а стрелы быстро выбьют из вас дурь вместе с жизнью, – Родригу ободряюще улыбнулся Аджиамбо.
– Я плавать не умею, – с тоской в голосе признался монах.
– Там – мелко, – сказала девушка и неожиданно прыснула в кулак. – Курице – по грудь.
– Может, курице и по грудь, да только вам с вашим высоким ростом плевать на всех кур и крокодилов, а я – точно до утра не доживу, – шептал монах, поглядывая в сторону реки.
– Тогда оставайтесь здесь и молитесь за нас, – капитан, держа за руку девушку, прячась за кустами, пошёл к воде.
– Постойте, – прошипел священник и, суетливо переставляя ноги, засеменил вслед за Родригу.
Они перешли реку в намеченном месте. Причём капитану пришлось схватить монаха за сутану, когда тот сделал неосторожный шаг в сторону.
– Ох! Господи! Не оставь меня в час мой смертный, – бормотал святой отец, хватаясь за одежду капитана, который другой рукой поддерживал Аджиамбо.
– Помолчите, а не то я сам вас утоплю, – свирепо прошипел Родригу, поглядывая в сторону моста.
"Хотел бы я знать, куда подевались солдаты короля?" – подумал капитан.
Они выбрались на дорогу в абсолютной темноте и двинулись в сторону моря, обходя селения, где тоже бушевал огонь, и раздавались крики.
– Боже! – не унимался монах. – Вы заметили? Крокодил был от меня в двух шагах. Я уже чувствовал зловоние из его пасти. Но Господь нас миловал. А здесь, в лесу меня точно сожрут львы. Они очень хорошо видят в темноте...
– Ни один порядочный лев не позарится на вас, – сказал Родригу, переглядываясь с Аджиамбо.
– Это, почему же?
– Вы тощий и костлявый. Львам тут есть нечего.
– Как это нечего? – обиделся монах. – Плоть у меня хоть и тощая, но мяса на ней ещё много.
– Прекрати, монах, – сурово сказала девушка. – От тебя пахнет страхом. Львы хорошо видят, но они ещё лучше слышат и чувствуют страх.
– Святая Дева Мария! – прохрипел монах.
Он замолчал и шёл, постоянно наступая на пятки Родригу, который терпел, зная, что двигаться ночью в местах, где полно хищных зверей – всё равно, что ходить голым на оживлённых улицах города.
дизайнеры @orezaku