Почему в русских степях изчезли стада копытных?

На сайте «Зелёная планета» есть неплохая статья, в которой простым и доступным языком раскрываются понятия биомассы, продукции и продуктивности.

«...Во время путешествия на корабле «Бигль» Чарльз Дарвин, как известно, посетил Южную Африку. Его удивило несоответствие между скудной растительностью этой части Африканского континента и обилием крупных млекопитающих. Повсюду «реденькая трава», «изредка кустарники фута в четыре высотой», а куда ни глядь – носороги, бегемоты, жирафы, кафрские буйволы; стада антилоп «можно сравнить по многочисленности только со стаями перелетных птиц». Везде множество львов, пантер, гиен, хищных птиц». В Великобритании, на родине естествоиспытателя, растительность гораздо обильнее, а крупных зверей почти нет».

В моей родной Западной Сибири ситуация аналогична британской – богатая растительность и практически полное отсутствие крупных зверей. При этом наша лесостепь вполне в состоянии кормить миллионы травоядных копытных. Каждую весну, как сойдёт снег, на огромной территории Западно-Сибирской равнины обнажается прошлогодняя трава, которую не в состоянии съесть домашний скот. Гигантская биомасса сухого калорийного сена просто-напросто бессмысленно пропадает – либо сгнивает, либо сгорает.

Для информации – средняя фитомасса африканской саванны и южноамериканских пампасов составляет в среднем 120-150 тонн на гектар. Первичная продуктивность – 30 тонн. Продуктивность же, к примеру, лесостепных участков Ишимской равнины – 10-15 тонн на гектар (за точность цифр, правда, не ручаюсь – не ботаник). Это довольно много – с одного гектара сибирского разнотравья можно получить целый КАМАЗ отличного питательного корма.

Как известно, природа не терпит пустоты. Раз есть растительный корм – будут и растительноядные животные. Раз есть животный корм – будут и животные плотоядные. Ещё 10 – 12 тысяч лет назад по территории Западной Сибири ходили колоссальные стада крупных копытных. Кого тут только не было. Мамонты и шерстистые носороги, туры и бизоны, верблюды и большерогие олени, тарпаны и сайгаки. А за ними – медведи и волки, львы и гиены, гепарды и рыси. Всем хватало места в обширных лесостепях, всем хватало еды и воды.

Куда же подевались вся эта мегафауна? Вымерла – отвечают нам биологи. И вымерла она, скорее всего, не от изменения климата, как это считалось раньше, а от действий наших с вами предков. Произошедшая т.н. палеолитическая революция резко изменила технологию охоты и на мамонта стали ходить не с дубиной, а с копьями и дротиками. Археологи посчитали, что численность людей в период позднего палеолита увеличилась в 10-20 раз, что повлекло за собой тотальное истребление почти всех больших травоядных. Говоря научным языком, количество голодных хомо сапиенсов превысило тот рубеж, при котором происходил прирост биомассы крупных копытных, в результате чего в Западной Сибири из этого довольно немалого видового сообщества остался только один лось (косуль я за крупных не считаю).

Бог с ними, с древнейшими временами. Давайте возьмём для примера несколько последних веков. Так, Владимир Мономах застал обитающих в южнорусских степях львов, туры дожили до XVII века, тарпаны – до начала XX-го, а каспийского тигра видели в Казахстане совсем недавно – в 1960-х годах. И где они теперь?

Замечательный русский писатель Сергей Аксаков в своих великолепных «Записках об ужении рыбы» прямо назвал человека виновником разрушения привычных экосистем:

«В Оренбургской губернии водилась она (форель) в чрезвычайном изобилии во всех ручьях и речках, ибо все они были студены летом, как лёд, и прозрачны, как горный хрусталь. Но набежавшее отовсюду разнородное и разноплеменное народонаселение, впрочем, далеко ещё не заселившее этого чудесного края, поизмяло его роскошные луга и помутило светлые воды. Теперь форели водится гораздо менее, но все ещё много. В некоторых речках, мне известных, она осталась в их верховьях, до первой мельницы".

Эти строки написаны в середине XIX века, когда ещё не было пестицидов и гербицидов, асфальтовых дорог и тракторов К-700, электроудочек и карабинов с оптическими прицелами. В те славные времена на территории Урала и Сибири водились двухметровые щуки и двухпудовые осетры, и никто даже в страшном сне не мог представить, что обычная стерлядка окажется под угрозой исчезновения. Попробуйте сейчас на Иртыше половить щуку. Нет, щука, конечно, есть, но её размеры оставляют желать лучшего – поймать 4-килограммовый экземпляр сегодня считается удачей.

Такая же ситуация и с другими видами рыб. Вырасти до больших размеров она просто не успевает – рыбаки не дают. Дешевизна китайских рыболовных сетей привела к тому, что на всех легкодоступных водоёмах Западной Сибири осталась одна мелочь, причём сорная – карась да плотва.

Страшней рыбалки только охота. Особенно охота на крупную дичь – на лося, косулю, кабана. Нынешний охотник с нарезным длинноствольным «Тигром», сделанным на основе снайперской винтовки Драгунова, далеко ушёл от современников Аксакова. На открытой местности против карабина с оптикой у крупного зверя нет ни единого шанса. Вот и уходят лоси в тайгу, а кабаны – в болота, ибо жить рядом с современным человеком – верная гибель.

После развала Советского Союза и последовавшего за ним разрушения сельского хозяйства природа вздохнула свободнее. Прекратились ежегодные распыления удобрений, распашки целинных земель, выпасы тысячных стад скота. Бывшие поля стали зарастать лесом, в небе вновь появились коршуны, а в водоёмах – бобры.

Однако былого зоологического многообразия на территории Западной Сибири нет и не будет. Я не знаю ни одного экологического проекта, который бы осуществлялся в нашей лесостепи по примеру «Плейстоценового парка» в Якутии или «Орловской степи» в Оренбуржье. Никто не реинтродуцирует лошадей Пржевальского под Исилькулем или сайгаков под Барабинском. Частнику это не надо, а государство занято совершенно другими проблемами.

Между тем при наличии политической воли и совершенно небольших финансовых вложениях где-нибудь в пойме реки Ишим вполне можно сделать экологический парк «Сибирская саванна» (название рабочее). Природа для этого даёт нам всё – землю, лес, воду. Я уже как-то писал – загороди несколько тысяч гектар никому не нужной сейчас лесостепи с водоёмами, заведи какую-никакую охрану – и выпускай в дикую природу кого угодно – хоть слонов, хоть верблюдов. Мне бы, кстати, очень хочется посмотреть на слонов в наших берёзовых колках. Где-то читал, что слоны оказывают крайне полезное влияние на лес, пробивая его своими тушами и прореживая ненужную мелкую поросль. Плюс их навоз является весьма хорошим органическим удобрением. А на зиму слонов можно изымать из дикой природы и содержать в отапливаемых помещениях.

Но слоны – животные всё же теплолюбивые и в нашем климате им будет неуютно. Хотя известный менеджер по быкам Андрей Давыдов опытным путём доказал, что на морозе может жить любая скотина, слоны к нашим погодным условиям приспособлены плохо. А вот иные представители ледниковой мегафауны вполне смогут пастись и размножаться на ишимских заливных лугах. Ведь жили здесь раньше верблюды с архарами, что мешает вернуть данных животных в их древний ареал?

Представляете, какой парк ледникового периода можно сделать на нашей равнине, имея желание, государственную поддержку и небольшое в масштабах журнала «Форбс» количество денег? Разве неинтересно будет посмотреть на бизонов и овцебыков, львов и красных волков, тушканчиков и сурков-тарбаганов? И не по телевизору, а вживую, в дикой природе?

Эх, мечты-мечты…

П.С. На фотографиях изображены окрестности реки Балаир, притока Ишима в Абатском районе Тюменской области. Фотографии сделаны в мае 2010 года.