Глава 4. Из Швеции в Голландию Северным морем
Предыдущая глава здесь https://golos.io/mapala/@sonjka-meduza/prodolzheni...
И вот последние шхеры остались позади, вместе с ними исчезло солнце. Зато появились волны. Мимо прошел рыбак на маленьком тральщике. И все, до самого голландского берега мы не встретим никого, близкого нам по размерам. Старушка Ехидна, сорок с лишним лет прожившая в уютном мирке местных островков, офигела от такого поворота судьбы и неслась на юг, как лебединая песня.
Ну, вы понимаете, Северное море – не Эгейское, местечко не курортное, даже в августе. Сунься мы туда на месяц позже, и нам, вероятно, была бы хана. А так мы прошли этот квест, что хотели – то и получили. Но первый этап пути оказался и одним из самых трудных.
Меня, конечно, сразу укачало. Нет, я конечно, знала, что это случится, но не была готова к тому, насколько эффект усиливается на маленькой лодке. Хотя все я вру, и что усилится, было понятно. Но одно дело прочитать в книжке, как Кундалини поднимается, и совсем другое дело – ее самолично поднять. И вот понесло меня в это на путешествие, где я стала такой вроде русалочкой из сказки, которая променяла хвост на ноги, чтобы быть на суше с любимым, но ощущала себя так, как будто ходит по ножам. В сказке, кстати, принц ее бросил, отсюда мораль – отказываясь от своей природы и следуя чужой, готовься перенести много страданий за сомнительный и краткосрочный бонус. Моя-то природа – земноводно-подводная и неветряная – стала мне окончательно ясна после этого пятидневного шаманского испытания, которым для меня стал наш переход Северного моря. На пятый день морская болезнь проходит.
Если по делу, то дело было так: у меня ни нормальной яхтенной они обуви, даже с просто теплыми вещами было не очень, мы же в перед этим болтались по синайской пустыне и израильским помойкам, умирая от жары. Тут мы резко забыли про жару и всю дорогу околевали. Лехе, впрочем, нашелся капитанский красный комбез и сапоги. Дождь шел большую часть пути, иже с ним туман. Наша керогазка воняла немыслимо, и в марине мы готовили снаружи, в кокпите. В условиях моря (ветер, волны и дождь) пришлось вернуть её на камбуз и закрывать входной люк. Чтобы жизнь малиной не казалась, Леха в первый день перехода уронил за борт колпачки с горелок и прикрутил на их место какую-то железяку, отчего горелка стала вонять еще в двести раз сильнее и заставляла меня всякий раз на время своей работы переноситься в концлагерную газовую печь. Но это не все. Из носового люка лило на постель всякий раз, когда палубу накрывало волной, то есть в некоторые дни постоянно. Из окон тоже подтекало.Козырька над входным люком не было, а его дверца представляла собой две подгнившие фанерки. Короче, из входного люка тоже лилось на пол. Наши бортовые огни накрылись, как и топовый. Такой немыслимой роскоши, как отражатель для радара, не имелось. Леха, он очень мечтал об одиночном плавании, но рассчитывал, что я по крайней мере буду подменять его на верху, раз уж одиночка не задалась. А получалось, вечером он шел спать, я продолжала валяться, и мы пердолили куда-то «туда» под всеми парусами. Со скоростью аж 5 узлов неслась в кромешную тьму наша невидимая Ехидна. В качестве автопилота румпель был подвязан веревкой, то есть, простите, концом. Как сообщал Навионикс, местами мы попадали в судовой ход. Когда мне становилось очень страшно, я надевала лехины сапоги 46 размера и выползала наверх глянуть, не собираемся ли мы в кого- нибудь врезаться. Еще надо было периодически выходить пописать, вот это квест, детка, когда не штиль и природа тебя не снабдила специальным отростком, чтобы это делать стоя. Блевать гораздо проще. Это была мощная очистительная процедура, мой запас желчи обнулился полностью. В первый день я даже не пила, не было таких сил. Потом стала понемногу пить, но блевать не прекращала еще три дня. Есть так и не ела, пожевала, кажется, вареной капусты день на четвертый. Страшно хотелось апельсин! Вот я на дно морское готова была нырнуть за апельсином. Ну, хотя бы за кислым яблоком. Тогда-то я поняла, как в море сходили от цинги с ума, и как глобально я лоханулась, закупившись из экономии исключительно рисом и картошкой. Надо брать фрукты и всякие сухогрызы, хотя бы на первые дни. Даже если плита нормальная. Чтобы еда была вкусная и ценой минимальных затрат, без долгой возни на камбузе. Потому, что некогда. И потому, что на камбузе укачивает в десять раз сильнее, и от кухонных запахов тоже. Даже, если плита нормальная. Конечно, я про это знала. Про это все знают.
Леха готовил макароны. По флотски, с лучком! Я заходилась в рвотных параксизмах. Он меня презирал и терзался жалостью, предложил повернуть к Дании, чтобы я там сошла, а он дальше один. Я отказалась. Недавно он меня уверял, что был такой момент, когда я, наоборот, пригрозила его зарезать, если он не повернет к берегу. Вот этого я в упор не помню, такого эпизода не было в моем фильме. А в его, значит, был. Зато я хорошо помню, как утром пятого дня, когда начался шторм, я проснулась бодрая и злая, в первый раз почистила зубы, и пользуясь тем, что Леха еще спал, выкинула за борт его мерзкий лук и чеснок. Хотя сама их покупала. Вот это он расценил как саботаж и до сих пор мне припоминает.
Короче, девки, вы хотите снова весить 50 школьных килограмм, сияющую кожу и тотальное обновление на клеточном уровне – вы поняли, что вам нужно. Вам нужен дальний переход с мужественным капитаном, который не выкинет за борт вашу никчемную тушку.
На самом деле морская болезнь – это не только про рвоту. Что рвет – да, неприятно и само по себе изматывает. Но гораздо тяжелее состояние полного физического бессилия, которое она вызывает. Когда сесть- уже огромный вызов, выйти на палубу- подвиг, почистить зубы- далекая мечта. При этом очень обостряются психические процессы, сознание как-то истончается и бессознательное поднимается на поверхность. Море без берегов – самое подходящее место для такого состояния. Когда под тобой нет земли, нет опоры, есть только километры воды во все стороны. Не даром прокачанные голландцы на суперпрокачанной лодке, с которыми я ходила из Лиссабона в Амстердам, усиленно налегали на имбирь и говорили: Это корень, нам сейчас нужны корни, нам нужна связь с землёй. Так что я большую часть этого перехода пребывала в малоприятном изменённом состоянии, и практиковала кхечари мудру, которая оказалась отличной терапией морской болезни. Техника, знакомая практикам йоги, состоит в том, что язык заворачивается назад и вводится в носоглотку. Эффективно! Может, кому пригодится. Подробное описание можно найти в интернете.
В общем-то нам повезло, ветер почти все время был попутным, и мы делали узла 4-5, что для Ехидны было неплохо. Мы обогнули Данию, решив туда не заходить, потому что эти гады охотятся на дельфинов. И потому, что скорее хотелось в более южную местность. На четвёртый день ветер стих, мы сидели в кокпите, жевали капусту и смотрели на гигантских – больше метра, пятнистых медуз, дрейфующих куда-то по своим медузьим делам. А на следующее утро начался штормец. Над седой равниной моря, я вам скажу, реально реет буревестник! Они черные такие, абсолютно молнии подобны, ни с кем не перепутать. Мужественный капитан сказал, что это не страшный шторм, баллов 7-8, но мне в нашей скорлупке было страшно. Зато тошнить перестало. К вечеру он стих, зато мы подошли к району нефтяных вышек. Огромные и ужасные конструкции, некоторые даже с вертолетным площадками, они появлялись из тумана всегда прямо по курсу, и наш Навионикс о многих из них не знал. Рядом с этими конструкциями наша яхточка выглядела как игрушка из киндерсюрприза. По очереди мы вылазили на палубу, в дождь и туман, посмотреть, не выросла ли ещё одна как раз перед нами. А потом мы увидели Летучего Голландца. Огромный старинный парусник вышел из тумана, абсолютно сюрреалистическое зрелище, и моментально нас обогнал, двигаясь к голландскому берегу. Мы, как могли, двигались туда же. И наконец показался этот низкий берег, The Netherlands. Мы нацелились на ближайшую марину, на островке Тексель, самом крупном и самом западном из гряды островов, которая тянется вдоль северного берега Голландии. И пришвартовались с краешку маленькой марины единственным доступным нам способом – под парусом, к респекту парочки старых моряков и замешательству всех прочих. Пять суток и 400 морских миль спустя после нашего старта из Гётеборга.
