Не трудно быть богом - трудно не быть
Второй набросок из сборника
Итак, пост о Кастрате стал первым наброском из книги "Эскизы :: Монументальное". Второй - сегодня: о том, как трудно быть богом, особенно странным богом...
Помните, как в одном известном фильме сказали: "все люди ощущают себя богом, и только Он - не ошибается?". Так вот наш герой не ошибался - он был богом, только дар у него был весьма специфический: во-первых, бессмертие; во-вторых, безвременье; в-третьих, способность чувствовать всякое живое существо и - никаких других даров.
С этими дарами жилось не просто.
Он чем-то схож был с электроном: эта частица - одна на всю Вселенную, по крайне мере ровно ту же Вселенную, в которой находился он. Электрон связывает всю материю воедино, вращаясь не столько в пространстве, сколько во времени. Именно поэтому электроны кажутся нам одинаковы: они не равны меж собой - это по-вторение одного электрона.
Как бы там ни было с подобной теорией - она красива, а красота - основа физики.
В его же базисе лежали фундаментально иные законы, нежели у Вселенной: боги - просто те, кто пришёл из других миров. Он - в том числе: но в отличие от отца у него не было возможностей исцелять или воскрешать кого-либо, давать радость рождения и управлять стихией. Ничего: только вечная жизнь, безвременное нахождение и чтение душ.
И это было невыносимо: он слышал плач больной и изнеможённой девочки за стеной, но не мог ничего сделать - вылечить, успокоить или даже убить - на всё это стояло какое-то неведомое табу, которое обессиливало, истощало и уводило в бездну небытия всякий раз, как только он желал свершить что-то невероятное.
Однажды он увидел спящего на улице и прочитал его жизнь за доли секунды: обычная, даже усреднённая, семья на этой Планете, безрадостное детство, долгий и упорный путь наверх - степени, звания, а потом - резкая и необъяснимая смерть жены и ребёнка при родах. И этот парень, тогда уже мужчина в самом разгаре сил, не выдержал и взбунтовался: против системы, которая его воспитывала, против врачей, которые наплевательски отнеслись к одной из сотне рожениц, к окружающим, которые молчали, когда она истошно орала в каменной камере роддома. Гнев был безумным, молниеносным и закончился заключением на пятнадцать долгих, бесконечных лет, которые превратили его в био-монотонность подъёмов, поисков и сна.
Но что мог с этим, уже почти дожившим, стариком сделать он - никчёмный бог без силы бога? Ничего.
И это было невыносимо: две истории, рассказанные двумя абзацами, это две секунды. Может даже одна. А сколько их в сутках? А в жизни?? А в бесконечной жизни?!
И что он мог? Ни-че-го.
Впрочем, он придумал то, что казалось выходом :: всякий день начинать с восходом и заканчивать восходом. Идти к самым страждущим, нет - не опустившимся, а потерявшим и надежду, и веру, но всегда знающих, не головой только, что всё равно в человеке есть то, что не подвластно машинальному мышлению - то, что создаёт из человека нечто большее, чем просто элемент сложной вычислительной системы.
Впрочем, об этом не знал точно даже он сам.
Эта степень иррациональности и стала тем маяком, с помощью которого он отделял бесконечный шум просьб и мольб и создавал из них нечто, что брало из мира, откуда пришёл он, чистую энергию и передавало сюда - через конкретный набор клеток вполне конкретного, осязаемого человека.
Точка перехода не была стабильной: иногда люди погибали от переизбытка огромного, порой - сходили с ума, то есть наделялись силами, не свойственными данному континууму, порой - приходило вдохновение и боль переставала быть исцеляющей.
Но однажды всё изменилось: на одном маленькой планете у убогого разогретого тела случился переход куда более мощный - изгнание из мира богов.
И он - начал ждать...