Под присмотром (Кьюпид/Валентин)

Вдалеке виднелтсь солнечные отблески от окон маленьких домов Сайлема, на краю которого стояла нерушимая школа. За ней долго наблюдала пара опустевших глаз: ни искры, ни задора во взгляде, присущего её ровесницам, по утрам в зеркале Купидона не видела вот уже три месяца. Тихо вздохнув, она повернулась к городскому пейзажу спиной, отчего подол ее платья зашуршал от соприкосновения с высохшей травой.

Ей хотелось бросить тяжелый зонт на землю, и пусть он покатится с холма, на котором сейчас гордо стояла девушка. Но нет: лечить многочисленные ожоги и безуспешно скрывать их от Валентина не было идеальным времяпрепровождением.

-Или лучше сгореть? - прошептала сама себе дочь Эроса. Она уже вытянула ладонь вперёд, наблюдая, как тень будто шелковый платок заскользила по бледной руке. И тут же услышала раскат грома. Стало ясно, что эта попытка суицида тоже обречена на провал.

-Молодо-о-ой леди не место на солнце, - в привычной манере нараспев произнесла тройка серых туч. - Ради хозяина-а-а.

Ей предлагалась свободная жизнь в старом дряхлом поместье на этом самом холме, но за его пределами, даже у крыльца, Купидона считалась беспомощной маленькой девочкой, присмотр за которой был обязателен. Естественно, главной причиной являлась угроза её побега от новой жизни любыми путями, какими бы болезненными для хрупкой вестницы любви они не были. Отдернув руку к себе обратно, новоообращенная обеими руками схватилась за рукоять зонта и быстрой походкой направилась вниз по склону, где в двадцати метрах росло ветвистое дерево. Не только высокая трава, но и неудобное розовое платье, сшитое под старину мешало ей беспрепятственно двигаться к цели.

Уже в тени зеленеющей листвы девушка поспешно откинула в сторону защиту от солнца. Ей показалось, что это отняло у неё последние силы, оставшиеся после спуска с холма. Пленница попыталась сделать глубокий вдох, но ребра, казалось, вот-вот треснут и пробьют крохотными обломками легкие.

-Я больше не могу, - пальцы тянулись к пуговицам в виде сердец на платье. Будучи крохотными, они выскальзывали из трясущейся от напряжения и желания скорейшего освобождения хватки. Девушка прислушалась: раскаты грома били по вискам и это не прекращалось. Облака заметили в ее действиях непокорность, а значит они должны были оповестить хозяина.

-К черту, - Купидона с нетерпением разорвала на себе наряд и начала распускать шнурок корсета. Глубокий вдох. Тело опустилось на казалось бы пыльную, но настолько живую траву.

Ноги путались в юбке, а её это и не волновало; грудь наполнилась воздухом, на мгновенье расправляя складки чёрной сорочки, и девушка это ощутила, запрокинув голову назад; нос щекотали крохотные лепесточки ромашки, мысленно возвращая ее к потерянному прошлому - всё это давало новообращенной возможность понять, что всё же свобода достижима, хоть и на короткое время. Это стало ясно, когда Кьюпид почувствовала вместо расслабляющей тени сущность потемнее. Она уже догадалась, кто это, так почему бы не позволить себе еще больше бунтарства? Вероятно, такого шанса больше не будет. Девушка самодовольно улыбнулась, не размыкая век.

-Ох, наивная глупышка, - кончик пальца тронул ее лицо, вырисовав замысловатый узор на щеке девушки. - Прогулка окончена, - сильная рука сжала ее запястье, выражая всю ярость и поднимая Купидону на ноги. Пленница забыла о минутах блаженства и пришла в себя. Она открыла глаза и посмотрела на мрачную фигуру рядом: Валентин, усмиривший своё недовольство, раскрыл над их головами подобранный с земли зонт. Прижав к себе испорченную одежду, девушка обхватила свободную руку вампира.

По узкой тропинке пара направилась к прогнившему крыльцу, а довольные тучи плелись сзади и что-то напевали себе под нос, нарушая тишину и спокойствие этой зеленеющей округи и напоминая об очередном дне, когда они защитили и оберегли неразумную гостью хозяина от собственной безрассудности.