Живопись клиническая

Продолжая тему медицины в живописи. Взгляните на эту возмутительную картину американского художника Томаса Икинса. Называется "Клиника Гросса", написана в 1875 году; изображена операция в клинике, соответственно, Гросса. Автор картины написал и себя - он среди зрителей, слева, с карандашиком (фиксирует):

Это доктор Сэмюэль Гросс (думает: "Ё-моё, что ж мы делаем?"):

Написано прекрасно, в лучших традициях реализма. Но вообще - жуть: ни белых халатов, ни масок, ни перчаток. Доктора режут живого человека при скудном освещении. В костюмах, в которых только что незнамо где шатались, собирая пыль. Публичное антисанитарное действо!

Несоблюдение норм (которых в тот момент ещё не было) совершенно не возмутило современников художника.
Публика и критика были в ужасе от другого. От натурализма. От того, что хирургическая операция в принципе изображена, да ещё так бесстрастно и документально.

В 1876 году картину не взяли в основную экспозицию актуальной выставки. Её поместили на какие-то задворки с мебелью, сказавши "ужос, ужос".

И это при том, что художники вообще-то всегда любили кровищу. И всяческие муки, человеческие и господни. В истории живописи одних только отрезанных голов Иоанна Крестителя было больше, чем кочанов капусты на самой крупной овощебазе. Плюс всякие пытки, казни, распятия, поджаривания. Пронзённые стрелами Себастьяны и так далее. Можно сделать вывод, что публика смотрела на приколоченные к кресту руки-ноги и думала: "Ну, эт ничаво, эт можно..." - и шла себе дальше, помолясь; но даже если не иметь в виду религиозные и мифологические сюжеты, в которых "всё неправда", натурализма хватало - многие признанные художники любили изображать, например, вскрытые трупы, уроки анатомии и т.д. (кишки наружу - эх, хорошо!).

Должно быть, проблема была в том, что тогдашний зритель почувствовал (покрывшейся пупырышками кожей), что дело в "Клинике Гросса" происходит именно здесь, именно сейчас, и на месте пациента может оказаться именно он, несчастный зритель. И казалось, что к художеству это всё имеет мало отношения - просто тщательно зафиксированы хирургические подробности.

Но художник гнул своё. Другую работу Икинса - другую клинику - не приняли на две выставки, а когда люди всё-таки узрели эту частичную мастэктомию, снова возмутились. И женская голая грудь им не понравилась.

Как будто они никогда не видели, например, эффектно отрезаемых (прижигаемых, выкручиваемых, пришитых обратно) грудей Святой Агаты. А тут, кстати, люди в белом стоят красивые - и это не может не радовать. Но - не радовало!

Икинс настолько был увлечён анатомией, что даже учился по медицинской части. А когда он преподавал живопись, его уволили - за то, что он на уроках обнажал натурщиков (считая, что художник должен знать о человеческом теле всё). Устроился в другое заведение. Опять двадцать пять - то есть опять уволили по тем же причинам. Во времена, во нравы!

За интерес к человеческому телу и медицине его считали одновременно потенциальным потрошителем и тайным гомосексуалом. Он частенько фотографировал голых мужчин - любил мужские мускулы; писал борцов, которые выступали полуголыми и красочно напрягались в самых замысловатых положениях.

Впрочем, не стоит думать, что он был так уж зациклен на голых и полуголых людях и хирургических манипуляциях. Икинс написал, например, много вполне традиционных портретов вполне одетых людей в нормальной обстановке.

Впоследствии он стал очень влиятельным художником. Потом. Когда умер.
Злополучная "Клиника Гросса", при жизни автора проданная за двести баксов, стала стоить миллионы.

Кстати, интересный факт: изобразительное решение сериала "Больница Никербокер" (об американской больнице конца девятнадцатого века) происходило из "медицинских" картин Томаса Икинса.

Под занавес добавлю одну его милую картину.
"Играющий малыш":