Памяти Эдуарда Успенского

В 2012 году, где-то, мне кажется, на исходе лета, я поехала к нему в Троицк. Он подкатил к остановке на двухместном спорткаре серебристого цвета (вообще чуть ли не Ferrari!), подхватил, рванул с места, умчал в свой элитный посёлок -:) Мы уже были знакомы раньше, поэтому для меня ничего неожиданного в таком его имидже, приёмах и поведении не было. В тот день записали интервью для журнала — простенькое, ничего особенного там нет (журнал есть журнал — надо было подоходчивей, без всяких острых углов), но был и ещё разговор. Пошли после ужина смотреть с ним его яблони, которые он вот только год назад высадил, а уже появились яблоки, и он этим очень гордился. Что-то спрашивал про наши прошлые встречи, общих знакомых, жалел, что не удался книжный проект с Японией, в котором я тогда содействовала. Среди прочего, помню, обронил что-то вроде «...и знаешь, вот и всё!» Как будто что-то упало. И правда. Оглянулись — упало яблоко с его дерева.

Эдуард Успенский:
«Не люблю долго находиться на одном месте...»
(Журнал «Пегас», октябрь 2012 года)

– Эдуард Николаевич, за вами уже давно закрепился имидж доброго сказочника. Не тяготит ли это? Вы ведь – исследователь и мыслитель в детской литературе.
– Вы знаете, я еще даже не дорос до этого имиджа (смеется). Чуковский, Маршак, Агния Барто… Они – да. А я только учусь, как говорят.

– Все, кого назвали, как и вы, исследовали детство. Но ваше имя в сознании большинства связано с единственным персонажем – Чебурашкой. Вы с этим боретесь?
– Наш очень давний и дорогой мне проект – «В нашу гавань заходили корабли» – в некотором смысле как бы расходится кругами. Есть центр, ядро. Это ребята, которые с нашей помощью стали высокими профессионалами в своем жанре. Затем есть второй круг – исполнители уже не столь профессиональные, не солисты, но, тем не менее, в своем творчестве реализующиеся. Третий круг – люди, которые лишь однажды исполнили у нас песню. Но все они, независимо от возраста, положения, устремлений, как-то притягиваются, появившись у нас однажды, никуда не уходят, стремятся дружить, общаться… Это мне очень дорого! Существует уже некий знак: «Ты в «Гавани» – значит, многое о тебе ясно, значит, ты – свой!»
Вот так же, некими кругами, я бы обозначил и свое творчество и тех людей, которые выбирают для себя те или иные мои произведения. В центре, конечно – Крокодил Гена и Чебурашка, чуть подальше – Дядя Федор со своими историями, еще дальше – стихи, сюжетные стихотворные произведения. Ими я, кстати, очень горжусь. Ведь сейчас практически никто не пишет сюжетных стихотворений. И до меня их было не так уж много. «Рассеянный с улицы Бассейной», «Дама сдавала в багаж…», «Тараканище», «Муха- Цокотуха». Они и сегодня живут, читаются, любимы.
Следующий круг – это сказки. «Пластмассовый дедушка», «Вниз по волшебной реке», «Меховой интернат», «25 профессий Маши Филипенко». Есть совсем «далекие окраины»: повесть «Последний чемпион Земли», которую мы делали вместе с Сашей Курляндским, «Юности честное зерцало» в соавторстве с Петром I. Да-да, представьте себе, с самим императором! Произведение – его, адаптация и комментарии - мои. Получилось очень интересно. И я вам скажу так: кто хочет, тот найдет и прочитает. Кто заинтересовался бόльшими моими возможностями, тот прочтет побольше моих произведений. И купит полное собрание сочинений. По-своему мне дорога каждая моя книга. И я очень рад, что многим недостаточно получить от меня как от автора только Чебурашку или Дядю Федора. И таких людей, к счастью, очень много.

– Детство. Что это за пора для человека? Счастливое ли это время или в какие-то моменты оно трагично?
– На мой взгляд, человек становится счастливым, когда становится взрослым. Такой вот парадокс. А с точки зрения ребенка, какая же это радость? (Смеется). Вспоминаю себя. Просыпаешься утром, еще не рассвело. Спать хочется ужасно. Встаешь, идешь в школу, все проклиная. Очень редко бывает, чтобы ты радовался учебному процессу. По дороге из школы – пожалуй, единственная радость – игры во дворе в снежки, в мяч. А потом опять начинается: сходить в магазин и купить хлеба и молока, пропылесосить, натереть полы, еще какие-нибудь задания. Затем – вечерняя проверка дневника. Тоже не самый приятный момент. Человек становится «счастливым в детстве», когда он уже стал взрослым… Он ощущает «счастливость» детства, когда оно уже давно позади. Мое детство пришлось на непростое время. Война, послевоенные годы. Сейчас молодым людям сложно объяснить фразу: «Мясо лучше в магазине покупать – там костей больше». Тем не менее, она стала крылатой. Оттого, что младшие не понимают ее смысл, для старших она становится дороже.

– Что за поколение молодежи сейчас появилось? И каково его будущее без книги, с электронными и цифровыми носителями?
– Много бед и проблем. Культурно-духовный грабеж со стороны техники и роботов. А с другой стороны, во время выступлений в школах ловлю себя на том, что дети остались теми же. Понимают и воспринимают те же шутки, что их родители, реагируют на все точно так же. Задают те же самые вопросы – как умные, так и дурацкие. Но в быту они уже другие. В любом доме, куда бы вы ни пришли, везде это ощущается. Ребенок обязательно сидит в углу и играет на компьютере. Родители недовольны этим, но когда ребенок отвлекается и начинает надоедать, они снова засаживают его за компьютер, чтобы не мешал. Отсутствует общение в семье, практически отсутствует человеческое общение со сверстниками. Вот это уже настоящая проблема. Вообще, уходят те ценные качества, которые были свойственны нам как азиатам на протяжении веков: когда знания шли не из внешних источников, а путем непосредственного человеческого контакта.

– У вас есть герой, который проник в компьютерную действительность, в игру, которой забавлялся дни напролет, убивая виртуальных персонажей…
– Да, книжка еще ждет издания. Называется «Чудище среди чудовищ». Я пока не тороплюсь ее издавать. Хотя она очень современна, как мне кажется. Детям сегодня не хватает ощущения живой жизни, они думают, что обретают жизнь в виртуальности. Тогда я взял моего героя за руку и провел внутрь этого виртуального мира. И оказалось, что там все совсем не так, как он думал, убивая виртуальных персонажей, управляя их действиями и так далее.

– А когда и как родился ваш Оранжик? В сюжете о нем есть любопытная деталь. На мой взгляд, это предвидение неких событий, произошедших в нашей стране не так давно.
– Откуда вы все это знаете? Это тоже еще не изданная книжка. Лежит в сейфе, никому пока не давал ее читать. Действительно, Оранжик – это такой персонаж, который борется за справедливость. У него в характере есть склонность к организации всякого рода протестов. И вот однажды он организует шествие двух детских садов на Красную площадь под лозунгом «Не хотим взрослеть!» К митингующим выходит президент и разъясняет им, что не взрослеть не получится, во-первых, и какие последствия ждут страну, если они останутся детьми, во- вторых. Но, честное слово, когда я писал, я не думал о том, что в скором будущем нас ожидает волна митингов, протестная волна. Возможно, вы и правы: где-то интуитивно угадал…
Три книжки, которые абсолютно готовы и ожидают издания. Они загадочны. Они как-то нелепо правильны. Вообще, процесс очень интересный у меня идет, когда пишу. Вначале, когда приступаю к книжке, получается полный бред. Но если я каким-то образом поставлю это на ноги, – это будет шедевр. У меня есть такое стихотворение:

Давайте растопим огонь.
Я видеть вас всех очень рад.
У пирата по имени Конь
Был конь по кличке Пират.

Что с этим делать? Куда все это должно пойти? Думаю: «Вот найду какой-то ход, и все встанет на свои места!» Так и вышло.
Есть одна повесть, тоже законченная. Называется «Сног Налогов». О человеке, который все опровергает и ставит «с ног на голову». С ним происходят события, в центре которых он оказывается, инициатором которых является. И все они чрезвычайно нелепы, неестественны. Но в процессе ты начинаешь привыкать к герою и его деяниям, становится все интереснее и интереснее, ты не можешь уже выскочить из сюжета, не можешь бросить его, и все само собой расставляется на свои места, возникает смысл, формируется произведение.

-Ваши книги издаются на самых разных языках мира. Японцам особенно полюбился Чебурашка. А другие персонажи? Мы узнали, что «Дядя Федор» переведен на турецкий язык…
-Да, в Японии Чебурашку любят. Он стал там практически своим. У меня однажды состоялась встреча с членами клуба поклонников Чебурашки. Да, там есть такой клуб! И знаете, кто его, в основном, составляет? Женщины 20-30 лет. Это очень смешно! Я пришел, а они, все такие молодые и симпатичные, смотрели влюбленными глазами… А «Дядя Федор», действительно, в свое время был переведен на турецкий. Конечно, всегда очень волнуюсь, будет ли донесен в переводе изначальный смысл книги, поймут ли читатели и т. д. Но практически всегда все оказывается в порядке. А вот такая загадочная служба как почта, вносит существенный диссонанс в международные связи. Письмо может идти полгода туда и полгода обратно. За это время, сами понимаете, многое может измениться, актуальность многих вопросов претерпевает корректировку. Очень мучаюсь из-за этого.

-Любите ли перемещаться в пространстве, путешествовать?
-Я не люблю находиться долго на одном месте. Приезжаю в Германию, и через три-четыре дня мне уже нечего там делать. Люблю бывать в Анапе, но дней через пять уже должен снова куда-то мчаться. В Москве не засиживаюсь тоже. Хотя вот место, где мы с вами сейчас находимся – подмосковный город Троицк – мне очень по душе.

– В Анапе готовится интересный проект. Могли бы немного рассказать о нем?
– Да. Идут переговоры о создании парка для детей. Название для него предложил мой большой друг Николай Николаевич Дроздов. «Успенский Парк» – так мы хотим его назвать. А идея исходит от бизнесменов, которые, побывав в Диснейленде во Франции, загорелись возможностью создания какого-то интересного аналога у нас. И вот, они предлагают сделать парк, где герои и сюжеты моих произведений объединились бы на одной территории. Есть, например, музей Астрид Линдгрен в Швеции. И он населен ее героями, с которыми происходят разные приключения. Жутко интересно! Что такое Диснейленд? Это путешествия. В лодках, по воздуху, по дорожкам и т. д. Можно сделать, например, территорию под названием «Родина Крокодила Гены». Гости плывут на лодках, а на них выпрыгивают тигры, приветствуют другие животные. В Диснейленде обязательно есть американские горки. И мы можем сделать такие же. Можно сделать «Комнату ужасов», населенную персонажами из серии этих книг. Вот такая любопытная идея.

– В каком веке, стране, эпохе вам хотелось бы вновь появиться на свет?
– Конец XIX – начало ХХ века. Предреволюционное время. Уже было электричество, но еще были свечи. Уже были машины, но довольно интенсивно еще передвигались на лошадях. Паровые машины благополучно соседствовали с парусными судами. Все как-то соединялось, сосуществовало. Золотой век в поэзии. Многому и многим находилось применение, было где развернуться, скажем, и купцам, и инженерам. Быстро создавались имена.

– Но – накануне известных трагических событий…
– Мы их уберем! Встретим персонажей, которые все это устроили, и объясним, что к чему.
Беседу вела Ольга Ключарева

P.S. Еще сказал (но в интервью это не вошло), что современное телевидение (2012 год) — мерзость!

Ранее опубликовано в моём Живом Журнале.