Конкурс прозы 3
Банзай
10.000 лет
万歳
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Представьтесь, пожалуйста.
Заключенный: Хордов Алексей Викторович.
***
— На выход, живо-живо!
— Так точно.
Я выбегаю в коридор и привычно прижимаюсь темечком к выкрашенной в синий цвет неровной стене. В раздраженную бритвой кожу головы врезаются мелкие острые камешки. Широко расставляю ноги и завожу руки за спину. Наручники негромко клацают, сдавливая запястья обжигающе холодным металлом.
На затылок ложится тяжелая рука. Она привычно давит, заставляя пригнуться ниже — так, что я едва не касаюсь носом пола. В таком положении руки еще сильнее задираются вверх — до боли, до хруста в плечах. Из-за смещенного центра тяжести становится тяжело удерживать ноги прямыми. Я сгибаю колени, опускаюсь к полу еще ниже на пару сантиметров.
Передвигаться по территории колонии разрешено только таким способом. Это делается для того, чтобы невозможно было запомнить расположения дверей, видеокамер и выходов. Надзиратели ласково называют эту позу «ласточкой». По другую сторону дверей она носит другое имя.
Торопливо шагать, проклиная ноющую спину, можно лишь уперев взгляд в пол. Рука на затылке строго следит за тем, чтобы ты ни в коем случае не только не поднял головы, но и лишний раз не вертел ею по сторонам.
— Давай, «телезвезда», идем.
Так здесь стали называть меня после приезда съемочной команды журналистов…
***
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Вы успеваете осматривать таблички на дверях, когда выходите из камеры? Заключенный: (Быстро смотрит в сторону надзирателя) Никак нет.
***
На каждой двери камеры висит лист. Обычная, вырванная из тетради, страничка в клеточку. К толстому куску металла бумажка крепится скотчем. На бумаге «от руки» жирным фломастером выведены имена заключенных, находящихся за дверьми, и то, что они совершили.
Причем написано не «статья такая-то, пункт такой-то». Нет. Это всегда что-то вроде:
«Убил шестерых человек общественно опасным способом»
«Изнасиловал и утопил семнадцать женщин»
«Убил, расчленил и съел троих школьников»
Чуть ниже — дата «поступления», сроки и роспись начальника колонии.
Слово «пожизненно» всегда обведено красным цветом.
Каждый раз при выходе из камеры взгляд ухватывается за лист, приклеенный к двери напротив. Надзиратели всегда спешат, стараются, чтобы мы делали всё на бегу. У нас не должно оставаться времени на лишние взгляды и лишние мысли.
Однако каждый раз у меня есть небольшое мгновение перед тем, как вновь уткнуться носом к собственным ногам. За проведенное здесь время я выучил написанное на соседней двери наизусть.
Хотя и до сих пор не знаю в лицо человека, сидящего в этой камере.
***
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Каким видом деятельности занимаетесь на территории колонии?
Заключенный: (Отводит взгляд в сторону) Мочалки вяжу.
***
Прежде- ни за что бы не поверил, что взял бы вязальный крючок в руки.
Надо сказать, вязание — довольно однообразное занятие. Первые попытки не оставляли после себя ничего кроме раздражения. Крючок не слушался, жёсткие полиэтиленовые нитки путались, а глаза очень быстро уставали и начинали болеть от непривычного напряжения.
Теперь — я знаю, как из обычной петли сделать «воздушную». Необходимо обмотать рабочую нить вокруг крючка и аккуратно вытянуть через начальную петлю.
Теперь — я знаю, что для вязания бахромы очень удобно использовать линейку. Надо накинуть на нее нить и провязать столбик. Дальнейшие петли накидываешь на линейку — ничего сложного, если потренироваться. Остается вытащить линейку и — готово. Бахрома получается ровная, петля к петле.
С каждой связанной мочалки мне достается 3 рубля.
В конце месяца разрешено потратить часть заработанных денег.
***
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Вы согласны с назначенным приговором?
Заключенный: (Молчит. Оставляет вопрос без ответа.)
***
На двери моей камеры тоже висит тетрадный листок. Я никогда не видел его, но знаю — он там есть. Мне не нужно смотреть в него, чтобы узнать, что там написано.
Неровными печатными буквами красным фломастером выведено: «смертная казнь».
Расстрел, замененный пожизненным заключением.
Большинство людей считает, что слово «мораторий» означает запрет. Запрет на смертную казнь.
Но это не совсем так.
Это слово означает всего лишь отсрочку.
Отсрочку на неопределенный срок.
***
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Почему во время нападений вы кричали «банзай»?
Заключенный: (Молчит. Пытается отвернуться.)
Журналист: Вы знаете, как можно перевести иероглифы, которыми записывается этот клич? Заключенный: (Не смотрит в камеру.) Да первое, что в голову приходило, то и орал.
***
Обычно сопровождение состоит из троих надзирателей. Один идет впереди, второй — держится сзади, а третий прижимает мою голову к полу.
Сегодня рядом идет четвёртый человек.
Я не знаю, кто он. Успеваю только заметить носки черных лакированных туфель, смотрящихся неестественно и вычурно среди тяжелых ботинок охраны.
Меня выводят во внутренний двор. Странно.
Обычно заключенных приводят сюда для непродолжительной прогулки.
Я впервые вижу внутренний двор пустым.
— На колени. — приказывает властный голос за спиной.
Я не думая падаю в колючий гравий. Руки — в замок над головой, взгляд перед собой, колени расставлены в стороны.
Поза покорности и подчинения.
— Приговор, — требует голос.
— Статья 105, пункты а, д, е… — выкрикиваю я, чеканя слова.
Речь моя похожа на отрывистый собачий лай.
Я громко перечисляю цифры и буквы, которые словно бы зашифровывают то, что я натворил.
Замолкнув я с опасением прислушиваюсь к звукам за спиной. Годы, проведенные в колонии, научили меня не оборачиваться без приказаний.
Предчувствие чего-то ужасного медленно накрывает с головой.
Четверо сопровождающих по-прежнему стоят за спиной.
Тишину нарушает шуршание гравия. По звуку шагов я понимаю, что это тот самый — человек в лакированных туфлях.
Он подходит ко мне вплотную, нависает надо мной. Я вижу его тень, чувствую за спиной что-то страшное, чужеродное, тёмное.
— У меня для тебя плохие новости, — сообщает голос. — Мораторий сняли.
***
Из расшифровки аудиовизуальной записи:
Журналист: Как вы относитесь к замене смертной казни пожизненным заключением? Заключенный: Также как и все остальные наверное. «Жизнью» существование здесь назвать сложно. Если бы я знал, что остаток жизни сведется к крикам: «Так точно» и хождению боком-раком, то… (Вздыхает) Лучше бы сразу пристрелили.
***
Мозг отказывается воспринимать услышанное. Пустая до этого мгновения жизнь взрывается ворохом ярких пятен.
… На следующем «выгуле» по двору Хмурый обещал закончить рассказ о своей дочери, прерванный в прошлый раз надзирателем…
Посреди вмиг уплотнившейся тишины звук расстегивающееся кобуры кажется раскатистым громом.
… Так и не дошли руки опробовать новый узор для мочалки из ниток разных цветов…
Что-то твердое и холодное прижимается к затылку.
… А в пятницу будут давать макароны…
Жмурю глаза в надежде отогнать страшное наваждение. Этого не может быть.
… С кем угодно но не со мной…
Отделенная от моей головы четырнадцатью сантиметрами ствола, пуля ждет команды, точно готовый к прыжку бойцовый пес.
… Каждый из нас считает, что проживет еще десять тысяч лет…
Зудящее ощущение в затылке пронзает черепную коробку, мелкой дрелью сверлит мозг.
… Не хочу умирать. Жизнь даже в этих стенах остается жизнью…
Кто угодно.
Только не я.