Конкурс прозы 2
Мрот
Каждый труд должен быть оплачен.
И кто это только придумал?
А если об этом труде никто и не просил, а награду, что называется “вынь, да положь”?
Мрот смотрит на меня снизу-вверх с нескрываемой гордостью. Он тоже хочет свою награду за проделанную работу.
Только вот доставку дохлого воробья на дом, я не заказывал.
— Мрррр-о-о-о-о-от, — растягивает кот своё имя.
Я глажу его по шерстке, кот довольно закрывает глаза и дёргает ушами.
Помните, как в детстве нас хвалили за всё подряд? Нарисовал кружочек и пять палочек, подписав внизу “мама”? Молодец! Вымыл посуду? Вот бумажка на карманные расходы!
Похвала — минимальный размер оплаты труда ребёнка.
Сейчас я мою посуду, потому что иначе мне не в чем будет готовить. Обычно, когда я стою у раковины Мрот нагло разваливается у меня под ногами, изредка делая вид будто вылизывает лапу.
Я ем, потому что иначе умру.
Мрот с разбегу набрасывается на свежую порцию кошачьего корма, беззаботно окуная в миску мордочку. Порой, мне кажется, он делает это затем, чтобы потом выбирать остатки еды, запутавшиеся в шерсти.
Каждый день я хожу на работу. Потому что иначе мне не на что будет жить. Мрот провожает меня сонным взглядом и тихим мурлыканьем. В такие моменты я ненавижу его. Кто бы знал, как мне не хочется открывать дверь и выходить в эту слякоть, холод или жару, в зависимости от времени года.
Но я прощаю кота каждый раз, стоит мне вернуться домой…
Каждый день Мрот смотрит телевизор. Я включаю его ему, когда ухожу заниматься домашними делами.
Мрот не спускает глаз с политиков, поп-певиц и красавчиков-кинозвезд, улыбающихся приторной “колгейтовской” улыбкой.
Каждый раз, бросая взгляд на экран, я думаю “Чем я хуже их?”
Наверное тем, что я тридцатилетний мужик, живущий вдвоём с котом...
Возвращаясь с работы я первым делом ставлю на плиту чайник. На столе рядом стоит электрический — но из него я пью по утрам, на бегу, слегка подкрасив кипяток чайным пакетиком. Греть воду на газу для меня — нечто вроде ритуала. Практически кошачьего ритуала, из которых состоит большая часть жизни Мрота. Они не заметны на первый взгляд, но повторяются изо дня в день.
Вожусь на кухне, дожидаясь пока не вскипит вода. Мою чашку, которая конечно же со вчера осталась в коричневых разводах.
Наконец чайник громко свистит.
Царапая ламинат когтями ко мне спешит Мрот.
Я наливаю полную кружку какао. В нос ударяет терпкий шоколадный запах, ободок чашки мгновенно покрывается мелкими капельками воды.
Осторожно подцепив ручку, я иду в комнату. Мрот мешается под ногами, не понимая, что одно неверное решение и его ошпарит.
А дальше меня ждет бело-голубоватый свет монитора, клавиатура и стайки букв, прижимающиеся друг к другу. Иногда они собираются в слова и даже в целые абзацы практически мгновенно. Иногда — третью чашку спустя.
Мрот наблюдает за мной. Он почти никогда не вмешивается, словно бы всё понимает. Лишь иногда пытается подсказать, тыча пальцем в кнопку. Правда почти всегда это оказывается ctrl или alt — пользы от него не очень много. Но я всё равно машинально провожу рукой по холке. Труд должен быть оплачен.
Каждый год я пишу по книге. С тех самых пор, как Мрот появился в моей жизни. Он всегда получает новый роман к своему дню рождения. Не умеющий читать кот — мой единственный, но самый преданный фанат.
Каждый год я рассылаю рукопись по издательствам. Каждый раз мне приходят отказы.
Труд должен быть оплачен?
А если это труд о котором и не просили?
Издательства, да и весь мир прекрасно проживет и без моих книг.
Я словно кот, таскающий к порогу мёртвых птиц, в надежде, что однажды моя добыча понравится настолько, что из неё приготовят обед.
Каждую секунду я приближаюсь к смерти. Клетки моего тела растут, делятся и умирают, заменяя себя новыми. Иногда мне кажется, что я почти слышу, как это происходит.
И на что я трачу своё время? На сидение у компьютера в компании кота! Почему я это делаю, зачем?
Иногда я и сам не могу найти ответа, иногда — мне кажется, что стоит мне остановиться и я умру.
Это не приносит сиюминутной выгоды, да и удовольствие заставлять себя каждый день печатать новую главу, когда так хочется расслабиться и отдохнуть на диване перед телевизором — сомнительно. Девушки тоже не спешат вешаться на шею, едва услышав, что перед ними стоит писатель-неудачник. Но я продолжаю идти этим путем.
Ведь не важно, как тяжёл труд, если за него положена достойная награда.
Кошачье мурлыканье — мой минимальный размер оплаты труда.