Конкурс прозы 1

  Опять в путь   

- Да, конечно, чувак - в любое время. Приноси свои шмотки и оставь в гараже.
 Как только Артур узнал, что Оскар расстался со своей подружкой и нуждался во временном пристанище, его губы раздвинулись в колаборационной ухмылке.  Эта ухмылка, освeщенная полуденным солнцем, так и осталась на его лице как оккупационная армия, подавив его привычноe выражение дружелюбного безразличия.

- Чего так? - его, обычно, дряблое любопытство было подхлестнуто. - Надоела?
Оскар помедлил, стараясь найти ответ, который мог показаться удовлетворительным, но не открывал слишком многого.
- Ммммм... Мы просто не подошли. Знаешь как это бывает.
- Понимаю старик - ухмылка Артура приняла оттенок задумчивости, в то время, как он углубился в воспоминания.
- Как долго тебе нужно здесь зависнуть?
- Пару дней, пока крышу себе не найду. Видишь ли, я не хотел, чтобы она заранее знала. Все эти упреки, слезы.
– Лицо его скрючило выражение брeзгливости - Сам знаешь.
- Ты прав старик. Так вот чисто оторвать - всегда лучше. У тебя уже кто-то есть на прицеле?
- Да нет. Ты сам сказал - чистый отрыв всегда лучше. - Так то оно так, но все же немного рискованно. Ты уверен, что ты так вот от нее отчалишь … без запасного варианта? Что если тебе нужно будет... сам понимаешь. - Он сделал два движения тазом, намекая на вредности воздержания.
- Не знаю чувак - Оскар глубоко вздохнул - Судьба кого нибудь еще подбросит. Сейчас я просто хочу слинять. Да… и… спасибо за все! - Оскар сжал кулак для приветствия.
- Без проблем - Артур ответил на жест Оскара. - Вот второй ключ. Я побежал.  

*** 

Оскар посмотрел на часы. Было 10:30 утра. До Марининого приезда было еще полтора часа. Вся его одежда, документы, компьютер и инструменты были в машине. Он огляделся вокруг. Целый год он провел в этом месте и теперь нечего было и вспомнить. Ну, так скажем, ничего достойного памяти. При желании, он мог, конечно, воссоздать в памяти все события прошедшего года, но ничто не оставило яркого эмоционального следа.

А сверх этого не осталось ничего… ни волшебства, ни общения, ни смысла... ‘Она не так плоха - эта мысли крутилась в голове Оскара как теряющая энергию юла. - ‘Просто что-то между нами не сработало. Она может быть идеальна для кого-то другого, ноооо…’  

Глядельце на вершине холма открывало вид на весь город. Они сидели в Маринной машине. Она подобрала его в кафе. Оскар не хотел открывать ей своего местонахождения. Он решил встретиться, желая упредить ее наезд на его работу и последующую сцену.

Она долго молчала.  
- Кто она?  
- Кого ты имеешь в виду? - Оскар выбрал недоумение как наиболее подходящее выражение.
- Дурачком то не надо прикидываться. Со мной этого не пройдет. Ты прекрасно знаешь о ком я говорю! - Нет серьезно. У меня никого другого нет. Просто у нас не получилось.
- Что не получилось?
- Мы. Между нами. Не сработало.
- Между нами - она передразнила его - Что ты знаешь о срабатывании? Что ты, вообще, знаешь? Что ты понимаешь? Эх… - Она говорила, смотря вперед в смотровое стекло, туда где земля на линии горизонта смешивалась с небом в одну размытую линию, и затем повернулась к Оскару с выражением презрительного недоверия; выражения, за которое она держалась, чтобы не открыть своих настоящих чувств, булькающих в ней, как в нагретом котелке. Она подготовила себя к существованию другой женщины, но ее мозг отказывался принять идею того, что Оскар оставил ее безо всякого давления извне.

- Ты думаешь ты какой-то особенный? Hе ухмыляйся, не ухмыляйся.  Ничего в тебе нет.  Неужели ты серьезно думаешь, что я никого себе не найду? Да я найду мужчину вот так! - она щелкнула пальцами. - А ты, ты никогда не найдешь другой такой как я!
‘Надеюсь’ подумал Оскар. - Нет - сказал он вслух.
- Что нет?
- Нет, я не думаю тебе будет трудно найти мужчину.
- Да уж посмотришь. Жалеть будешь как собака! Марина замолкла. Она посмотрела на Оскара, как будто ожидая, что он будет возражать. Он, однако чувствовал, что его возражения, какими бы минимальными они не были, будут бесполезны.  
- Ты думаешь это ты меня бросил да? Просто потому что ты уехал первым … ты думаешь ты закончил отношения.

 Оскар молчал. Позитивный или негативный ответ казался неуместным.
- Да это я тебя бросила! - она выбросила средний палец уму в лицо.
- Хорошо - сказал Оскар миролюбиво и подумал ‘Какая разница....’
- Хорошо? И это после всего, что я для тебя сделала? Я стольким для тебя пожертвовала! Она закатила глаза и покачала головой как бы не веря своим глазам.
- Ну по крайней мере тебе не придется больше жертвовать - Он попытался найти что-то положительное в целой куче отрицательного. 

Это, кажущееся невинным заявление, стало поворотным пунктом в ее поведение. Это его желание помочь ей справиться с ее состоянием, тот самый факт, что он не торговался, но просто хотел убыстрить конец, был таким оскорбительным и горьким, что слезы, сдерживаемые долгое время, хлынули наружу. Порядок на ее лице был быстро утрачен.

- Ты бросил меня как собаку. Как собаку!
Оскар протянул ей платок.  Собственно, это было не так. Оскар не оставил бы собаку или любое другое домашнее животное в такой ситуации.
- Нам нельзя так расстаться, - она сказала беря себя в руки, - Приезжай завтра. Нам нужно поговорить.
- Но я не думаю, это будет честно по отношению к тебе. Оскар опустил окно, потому что в машине стало душно.
- Ах... заткнись, заткнись, - сказала она уже спокойным тоном - Ты еще смеешь говорить о справедливости!   

*** 

Она подвезла его к тому же кафе и уехала. На мгновение Оскар смотрел ей вслед ее удаляющейся машине, посылая ее памяти последнее прощай. Он подумал, что должен был бы чувствовать себя виноватым, но он чувствовал облегчение.

Оскар прикрыл глаза, повернул голову к солнцу и благожелательно ему улыбнулся, дав нежному ветерку очиcтить напряженность вокруг лица. Прекрасные и романтические женщины, собранные в его воображении в букет, манили его загадочными улыбками. Предвкушение предстоящих событий пронеслись в его голове легкими движениями танго на паркетном полу.

Он был опять на дороге - дороге одновременно к yверенности и неуверенности. Уверенности в том, что он уже не наступит больше на те же грабли, и неуверенности в том, что еще могло произойти. Он ощущал себя деревом, наблюдающим как ее семена подхвачены порывом ветра.