Судьбы знаменитых людей: Владимир Машков: итальянская кровь, русская судьба (50/50)

(*)

Рождённый в театральной семье, на четверть, благодаря бабушке, разбавленной жгучей итальянской кровью, всё детство он провёл за кулисами. Будничная жизнь давалась ему с трудом - в школе он постоянно получал неуды за поведение и не раз находился на грани отчисления. По окончанию школы решил было взяться за ум: поступил на биофак Новосибирского университета, но проучился всего год. Затем ушёл в театральное училище, где его и настигла первая любовь.

Жгучая страсть

Елена Шевченко была его однокурсницей, но внимание Машкова она не привлекала до тех пор, пока они не оказались за одним столиком на вечеринке у общего знакомого. Посмотрели друг другу в глаза - и одновременно влюбились. Стали жить вместе.

Роман протекал бурно. Не проходило ни дня, чтобы Елена не устраивала Машкову головомойку. Причём - без малейшего повода, порой прямо по среди улицы, да ещё и с рукоприкладством, что частенько приводило влюблённых в местное отделение милиции. Изъяны её характера компенсировались невероятной преданностью: она могла в любой момент сорваться за любимым хоть в другой город, хоть на край света. А к её страстности темпераментный Машков питал особую слабость. Их роман вскоре стал легендарным, а сокурсники даже частушку придумали: "Пропадай, Европа, пропадай, Америка! Гуляет Толмачёво - женятся два холерика!" Они и поженились, а вскоре после свадьбы Елена забеременела. Это обстоятельство добавило "перчинки" её и без того взрывному характеру. Однажды после очередной громкой ссоры она нажаловалась на мужа ректору училища. Машкова вызвали на педсовет для дачи объяснений по поводу "аморального" поведения. Он вновь не смог сдержать эмоций, за что и был отчислен. В отчаянии побежал было на железнодорожный вокзал - кидаться под поезд, да вовремя одумался, купил билет и... уехал в Москву, подальше от семейного кошмара.

В столице, немного помыкавшись, поступил в школу-студию МХАТ. На радостях позвал к себе супругу с родившейся в его отсутствие дочерью Машей, но стоило Елене приехать - ссоры и скандалы утроились. Брак завершился разводом.

В поисках тихой гавани

Холостяком Машков пробыл не долго, во второй раз избрав спутницей жизни однокурсницу - Алёну Хованскую. Снова бурный роман, громкие перепалки на людях, яркая, вызывающая зависть пара, кратковременная идиллия, а потом - невыносимая семейная жизнь. Кроме того - постоянные отлучки мужа то на съёмки, то в театр, слухи об изменах... Алёна не выдержала испытаний и попросила развода. Владимир не сопротивлялся.

У него появилась новая пассия - модельер Ксения Терентьева, с которой Владимир познакомился на одном из кинофестивалей. Отношения по-началу были сугубо деловыми: он, начинающий режиссёр, заказал ей костюмы к своему спектаклю, и уже после предложил руку и сердце. И поскольку Машков, принявший к тому времени (исключительно по зову крови) католицизм, настаивал на венчании, Ксении ради любви пришлось поменять веру. После свадьбы Владимир отстранил супругу от работы. К этому времени он уже мог себе позволить жену-домохозяйку, терпеливо дожидающуюся мужа дома. Их семейная жизнь была почти идиллической, пока спустя три года на съёмках своего фильма "Папа" Машков не встретил модель и актрису Оксану Шелест.

Оформив развод с Ксенией (вопреки католическим правилам!), Машков переехал с Оксаной в США. Они стали жить закрыто, уединённо, избегая публичности. Что, однако, не помогло избежать нового расставания...

Жизнь продолжается

Несмотря на то что официально Владимир расторг брак с третьей женой, венчание никто не отменил: перед Богом они по-прежнему супруги. Так почему бы пятой избраннице не оказаться третьей жене? Тем более что Ксения, похоже, единственная из женщин Машкова, которая не устраивала ему нервотрёпок и сцен ревности, не изводила бешеным темпераментом, а была просто доброй и заботливой женой.

Кстати, актёр умудрился не испортить отношения ни с одной из бывших жён, а с первой даже дружит. Возможно, причина тому - дочь Мария Машкова, ныне известная актриса, к которой папа питает самые добрые чувства и оказывает ей посильную протекцию. Ибо семья, даже бывшая, для итальянца (не беда, что лишь на четверть) - это святое!