Бессмертный полк на Голосе. Ночной стук в окошко: второй шанс на спасение.
Осень 1942г. С первого спасительного ночного стука в окошко, заставившего семью дедушки бежать от репрессий с Дона в Луганскую область, прошло 11 лет. Дедушка Ваня уже год, как ушел добровольцем и воюет, бабушка Махора с грудным малышом ( моим папой Сашей) выживает в оккупированном фашистами посёлочке под Краснодоном. Холодно, голодно, страшно...
И вот однажды ночью судьба снова дарит моей семье шанс на спасение - такой же точно, едва слышный, тревожный стук в окошко, шепот:
-- Махора, у немцев есть списки добровольцев. Рано утром начнутся аресты семей.
Всё самое нужное в узлы и на санки, меж узлов закутанного до бровей спящего сына, и прочь из дома. Кроме как в брошенную хату на донском хуторе, больше бежать некуда. Из посёлка выбиралась задами, по дороге стучась в окошки Каменевых, Самохиных, Агудовых, - их мужчины были в одном отряде подрывников вместе с моим дедом Иваном и тоже ушли добровольцами. Они все и до войны дружили семьями.
( В семейном альбоме хранятся 2 фото, сделанных в один день в конце тридцатых. На одном отряд горноспасателей перед отправкой на стрельбище,
а на другом жёны спасателей, тоже решившие сфотографироваться все вместе на память )
Добиралась бабушка Махора несколько дней, как-то ночевала, где-то грелась, пеленала малыша. Этих подробностей я не знаю. На второй день пути дорогу, по которой шла вереница людей, у Волчьей балки обстрелял немецкий самолёт просто так, для потехи. И в довершение сбросил то ли бомбу, то ли гранату. Уцелевшие бросились врассыпную, моя бабушка с саночками бежала по дну оврага довольно долго, и только потом обнаружила, что сына в санках нет. Возвращалась по следам, нашла Сашу на дороге под боком у убитой чужой женщины. Не на голой мёрзлой земле, а на руке. «Как пригорнула к себе» - говорила об этом бабушка.
В хутор пришла совсем без сил. Там и дрова были, и крупа, и керосин, и сушеные фрукты: последние годы перед войной, уже не боясь преследования за казачье происхождение, ездили в дедов сад за фруктами и ягодами, жили там по нескольку дней. Сушили урожай на полатях, варили варенье, собирали шиповник и тёрен.
Через несколько дней, немного обжившись и придя в себя, бабушка отправилась на бывший хутор Дороховых за сапеткой (корзинка навроде тазика, редкого плетения. Сапетками, зачёрпывая воду, ловили рыбу в текущей прямо по дворам речушке Каменке).
Пошла за сапеткой, а нашла самих Дороховых: старых деда и бабку, жену Петра Нюру и племянника Колю, все были больны тифом и уже не вставали. Тиф в дом, прожив месяц в загоне посреди поля, – накопительном немецком лагере для угоняемых в Германию, - принёс Коля. Больных немцы сбрасывали в овраг и присыпали хлоркой, Коля притворился умирающим и сбежал потом из кучи трупов.
Бабушка выходила всех Дороховых, сумела. И сама не заразилась, и крошечного сына уберегла.
Коля Дорохов и мой папа Саша после освобождения Краснодона
Вот и вышло, что тот разбудивший мою бабушку ночной стук в окошко спас 5 семей.
После освобождения Краснодона и мои родные, и Агудовы, и Каменевы, и Самохины вернулись в посёлок. Потом пришли с фронта мужчины, как и до войны, стали работать в горноспасательном. Жили все по соседству, дружно, любое событие всегда отмечали вместе, растили детей.
(продолжение следует)