Что делать, если пропал человек

И как сделать из неравнодушных граждан мощную силу, мне в интервью для РБК рассказал Григорий Сергеев, глава поискового отряда "Лиза Алерт".

— Какова ваша последняя статистика

— У нас был очень сложный минувший год. Всего по Москве и регионам мы приняли более 6,5 тысяч заявок, более 4,5 тысяч человек удалось спасти. В три раза выросло количество поисков в лесу, это связано с плотным взаимодействием с экстренными службами 112, МЧС и скоростью получения заявок от оперативных служб, которая стала почти мгновенной. В пик сезона, когда люди активно ходят за грибами, мы собирали до 40 заявок в день. Многие заявки — сложные, особенно, когда приходят не вовремя..

— А что значит «не вовремя»?

— В первые сутки шанс найти человека живым — 95%. Если заявка пришла на третий день, вероятность спасти человека — менее 50%. C пятого дня выживаемость крайне низкая. Но по детям, разумеется, у нас сроки любые.

— От чего в природной среде чаще всего погибают люди?— Причин всего две: обезвоживание и переохлаждение. Детей часто губит вода. Я не хочу сказать, что на пятый день в лесу заблудившийся обязательно погибнет. Но, как правило, он уже не может откликаться и двигаться: искать его очень сложно. Некоторые такие поиски, закончились они успехом или нет, имеют длину пеших треков в лесу более 1000 километров.

— У вас есть специально оборудованные машины для поиска пропавших. В прошлом году они попали под «антитюнинговый» запрет, удалось ли решить эту проблему?— Проблема большая, и мы пока не знаем, как с ней бороться. «Скорая помощь» в лес не заедет, а два врача независимо от пола вытащить пострадавшего не смогут. И сейчас мы теряем людей по этой глупой причине: не имеем права воспользоваться машинами, оборудованными для спасения человеческой жизни. Был круглый стол в Государственной думе. Мы там присутствовали, объясняли, что замены нашей технике нет, но навстречу нам не пошли.

— Связь — это основа поисковых мероприятий. Как организована работа вашей горячей линии, которую вы запустили несколько лет назад?

— Да, телефонные переговоры — основная работа координатора поиска, и связь, которую обеспечивает «Билайн», помогает ему не зависеть от территории. Если ребенок пропадает в Сибири, то специалисты из Центрального федерального округа могут заниматься прозвонами заявителя, родственников, школы. А сибирский регион — проводить активные поиски на месте. В 2016 году 56% звонков поступили из регионов, 44% из Москвы. За три года работы линии число заявок в регионах так выросло, что перевесило Москву и Московскую область.

— Как вы подключаете к поискам людей, живущих в регионе происшествия, и чем они могут реально помочь?

— Очень эффективная тактика — смс-рассылка. Мы ее применили при поисках похищенного ребенка в поселке Красный Камень под Пермью. Утром следующего дня «Билайн» по нашей просьбе провел смс-рассылку, днем 40 человек уже заклеивали ориентировками Пермь, а к вечеру в курсе случившегося был весь город. Злоумышленник был блокирован информационно, ему некуда было деваться. Ребенка вернули. Но проводить такие акции мы могли до введения запрета на смс-рассылки без согласия абонента. Сейчас нам этого делать нельзя.

— Можно ли что-то сделать для того, чтобы уменьшить число таких случаев, возможна ли какая-то профилактика в вашей области?

— «Школа безопасности» — это единственное, на что мы отвлекаемся от поисков, потому что именно таким образом уменьшаем их количество. Это регулярные занятия для детей, открытые родительские собрания, ежегодные выставки ко Дню пропавших детей. Ребята проигрывают сценарии, например, что делать, если ты один дома, а тебе звонят в дверь. Почему незнакомый человек, который на улице просит у тебя помощи, это нехороший человек, и от него нужно громко убежать. Как поступить, если вы с мамой заходили в вагон метро, но ты успел сесть, а мама — нет. Отследить эффективность таких мероприятий трудно, но я уверен, что в городах, где мы проводили уроки безопасности, о пропаже человека нам сообщат через два часа, а не на следующие сутки.

Фото предоставлено ПСО "Лиза Алерт"