Знаменосец Победы Алексей Берест. Приказано забыть.

(Знамя над Рейхстагом. Выполнено сваркой на стальном листе)

Поле. Бескрайнее, тёпло-желтое. Очень мягкое и родное.
Странно, почему оно уже желтое, ведь только вчера еще был апрель? Удивление промелькнуло и исчезло где-то между спелых колосьев. Ему тут нет места.

Ничему тут нет места, кроме счастья. Огромного, не влезающего в душу, заполняющего собой всё вокруг. Счастья, от которого хочется нестись вприпрыжку, раскинув руки. Гладить ладошками колоски на бегу, слышать за спиной смех родителей... Они бегут за мной, папа держит маму за руку, - как будто это она маленькая, а не я, - и не могут меня догнать. Я как ветер! Я почти домчался туда, где вечернее солнце упало в пшеницу, и валяется там, перекатываясь, и радуется, и дурачится. Еще чуть-чуть, еще совсем немножечко... Папа кричит мне вслед " Алёша! Алёшка, хватит!", но его голос не останавливает меня, а лишь подталкивает. Как же мне хорошо сейчас, как же здорово!

— Алёша! Лёшка, хватит спать! Вставай! — трясёт меня за плечо Стёпа. Капитан Неустроев, наш комбат.

Действительность, сдвигая мой сон в никуда, накатывает отчётливым калейдоскопом картинок. Нет никакого солнечного поля, есть только война. Берлин. И Рейхстаг, который мы почти заняли. Почти — потому что прорваться сюда смогла только наша, не такая уж и большая, группа бойцов. А еще потому, что немцы спрятались в подвалах, которых внизу целая сеть, и мы даже не представляем, сколько их там, этих немцев. И сколько у них оружия и боеприпасов. Да и вокруг Рейхстага площадь пока ещё вся простреливается из окон зданий засевшими там вражескими отрядами.

— Проснулся? Вставай, Алексей. Ты чего тут расселся?
— На минутку присел, и как провалился. А что случилось? Немцы в подвале? Не вырвались?
— Да в подвале, куда им деваться. — Стёпа протянул мне портсигар. — Тут дело такое, Лёш. Они на переговоры согласились. Флаг белый вывесили, парламентёра требуют. С генералом говорить хотят . Самое меньшее — с полковником. Говоруны...— Стёпка проглотил энергичное окончание фразы и вдавил окурок в отбитый снарядом кусок колонны. — Где я им полковника тут возьму? Через площадь его в Рейхстаг переть, под пулями? Собирайся, Лёш.
— За полковником?
— За нитками. Погоны полковничьи тебе на шинель примастырим, и пойдёшь разговоры разговаривать.
— Стёп, ты чего? Я же лейтенант.
— Ты замполит!
— Всё равно до полковника мне далеко.
— Лёша, ну а кто пойдёт? Я тоже всего лишь капитан. И выше моего сейчас тут, в Рейхстаге, звания нету. Хотят полковника — будет им полковник. Вот из тебя сейчас полковника и сделаем. А из меня какой полковник? Я невысокий, щуплый, а им богатыря надо показать. Русского Ваню. Чтобы поняли: всё, это конец. Чтоб даже рыпнуться в сторону не посмели. Вот ты у нас как раз такой богатырь и есть. Забыл, как вчера Егорова с Кантарией, вместе с флагом, с чердака за шиворот на крышу подбрасывал? А я твоим адьютантом пойду. За Прыгуновым я уже послал, переводчиком будет. Всё, давай, соберись, "лейтенант-полковник" Берест!

Никаких погонов на шинель мы, конечно же, пришивать не стали. Да и не было тут у нас полковничьих. Все просто надели телогрейки без знаков различия, и отправились на переговоры с врагом.

Я шел и думал сам о себе: счастливчик ты, Лёха. Надо же, как невероятно повезло! Мало того, что выжил, до Берлина дошел, так еще и флаг Победы на Рейхстаг устанавливать довелось. Дважды. Теперь вот парламентёром побудешь, в самом главном, в самом последнем бою за мир. Улыбается тебе военная фортуна, Лёшка. Во все зубы лыбится, и не понятно даже, за что. Сколько таких же парней мечтало дожить до этого дня и хоть одним глазком увидеть Победу! Вечная им память. Ты, Алексей Берест, за них за всех, за каждого советского человека сейчас будешь говорить. Пусть фашисты не думают, что нас там, в подвале, будет всего трое. За нами миллионы наших стоят, живых и мёртвых! Лишь бы только фрицы дали говорить, лишь бы сразу не пристрелили. Терять-то им больше нечего...

Вот и вход в подземелье. Встретивший нас на ступеньках немецкий офицер предлагает спуститься внутрь.
А мурашки-то у тебя по спине бегают, лейтенант-полковник Берест. Ох и бегают. Страшновато почти безоружному, всего лишь с пистолетом, идти на сотни стволов. Кто их знает, этих фрицев, а вдруг палить начнут...

(продолжение следует)

Автор фотографий Евгений Ананьевич Халдей, корреспондент «Фотохроники ТАСС».