Про горы, пса-художника и медведей. Часть 2

C безымянной вершины открывалась хорошая панорама на море и места, где пролегал наш путь. По правую руку в тени облака темнел массив горы Скалистой, это самая высшая точка на полуострове Кони, её высота составляет 1549,7 метров над уровнем моря. У подножия горы в глубокой чаше, оставленной ледником, покоится небольшое озеро, дающее начало ручью Бодрый. С этой стороны сюда спуститься на своих двоих нереально.

Наиболее проходимый вариант был только один, подняться на высоту 1466 м от нашего озера, расположенного на высоте 1055,3 м, выйти на хребет, соединяющий Скалистую и Безымянную горы. Стена, образованная этим хребтом, отделяет долину Хинди от истоков ручья Бодрый. По её склону нам и предстояло спуститься до высоты около 600 м над уровнем моря. Итого набор высоты 410,7 м, потом потеря высоты порядка 866 м. Колени такой нагрузке рады не были.

На снимке выше видна эта стена, она имеет красновато-оранжевый цвет.

На снимке кажется, что вполне себе легпроходимо, но когда смотришь на это своими глазами в живую, с трудом верится, что спуститься представляется возможным. Я сначала не поверил, что это возможно.

С тяжёлым рюкзаком, который сместил непонятно куда центр тяжести, балансировать на крупном валунье не так-то просто, к тому же очень много "плавающих" камней, с которыми легко можно уехать за компанию. С таким большим риском навернуться, нести камеру на шее нет никакого резона. Всю технику я замотал во все мягкие вещи и убрал в глубь рюкзака. На таком спуске лучше иметь свободные руки. Фотоаппарат достал только через 7 часов.

Лагерь поставили рядом со снежником возле ручья. А что, холодильник с салом под боком, кострище уже кто-то до нас организовал, дрова тоже поблизости. Жить можно. Под вечер того же дня сходили к водопаду, снимать его не стал, предложив снять его на рассвете, когда будет свет получше. Впечатлила гора, похожая на обезьянью гору из фильма "Кинг Конг".

Собаки сильно сбили лапы. После прыжков по камням и пыльного спуска с перевала, альпика казалась маленьким раем. Цветы, мягкая травка, никаких колючек. Но к вечеру вылезли комары.

Наша долина скрылась в тени гор, стало прохладнее. Некоторые пики ещё были освещены закатными лучами.

Где-то на склоне над озером благим матом орал медведь. Поставив на камеру телевик, я попытался найти бедолагу. Нашёл его на крутом склоне над цирком с озером. Он пытался спуститься вниз по снежнику. Лапы скользили, задницу заносило и он сильно рисковал сорваться. Кое как остановив своё скольжение он снова забирался наверх к хребту и предпринимал очередную попытку. Почти всю ночь медведь матерился с высоты, пока его не сморило в сон. Вот же его угораздило.

На следующее утро, проснувшись, горе-альпинист с криками продолжил свои поползновения. Мы же, как и планировали, отправились снимать водопад. В тёплых солнечных лучах он смотрелся куда лучше.

Тем временем, медведь-альпинист продолжал орать где-то на верху, изредка слышался звук сыплющихся камней. После завтрака покормили собак. Ваня решил подлечить их пораненные лапы. Я рассматривал бурого альпиниста, Володя смотрел фотографии возле костра, угрюм дремал возле снежника. И тут послышалось какое-то хрюканье и топот. Я как смотрел в видоискатель, так и повернулся, начав снимать. Маленький медвежонок из кустов выбежал прямо к собаке и с перепугу скрылся в кустах, а медведица брызгая соплями и слюнями, носилась мимо ошеломлённого Угрюма подрывая комья земли. Пёс вопросительно глянул на нас, мол, что с этой дурой делать? Володя и скомандовал: - Ату её! Наши охранники рванули с места, а я засёк время. За каких-то 10 минут хромые собаки загнали глупую мамашу на перевал, на который мы на обратном пути поднимались полтора часа. Три часа у них ушло на возвращение. Хвостатые дурачки, в азарте ещё сильнее сбили лапы.

Вместо того, чтобы тихонько уйти, пока никто не видит, медведица начала бегать и всех пугать. Оно и понятно, встреча совсем уж неожиданная. Медвежонок, спустя некоторое время выбежал обратно, растерянно оглянулся и скрылся в стланиках. Полагаю, ночью они встретились с мамой и всё у них было в порядке.

После почти двух суток безуспешных попыток слезть с горы, медведь-альпинист сумел-таки преодолеть крутой участок и бодро спускался к нашему лагерю. Зря это он. Пока он там наверху орал, собаки на него не реагировали, но тут, встречать гостя отправилась вся делегация. Спустя минут 20, медведь снова крыл матом эту жизнь и собак, сидя там, откуда так долго пытался слезть. Делать нечего, ему пришлось искать другой путь по хребтам. Уже по сумеркам, медведь перестал орать.

В этой долине, ближе к стене, Володя нашёл черношапочных сурков. Когда-то их привезли с Камчатки и выпустили на южном побережье. Потом часть из них куда-то пропала, ну а мы выяснили, что сурки расселились и вглубь полуострова. Снять сурка более-менее удалось Володе, нам же это уже не стрельнуло этого сделать. Как мы ни пытались уйти, не привлекая внимания спящих охранников, те очень скоро нагнали нас и, конечно же, нашли нору сурков. Неуправляемые животные, ни прогнать, ни привязать. Съёмки теперь точно не будет, можно расходиться. Плюнув на всё, я направился к озерку неподалёку. Из всех луж и озёр оно было наименее ледяным. Раздевшись, я нырнул в лазоревую гладь. Какое же блаженство, после всех переходов в жару и по пылюке, искупаться в чистой прохладной воде, а потом босиком по мягкой траве дойти до самого лагеря! Ноги впервые отдохнули от дубовых ботинок.

Всю ночь в долине эхом разносился звонкий лай. Когда остервеневшие псы засовывали морду в нору, лай звучал глуше. До самого утра, то глухо, то звонко. С рассветом невыспавшиеся псы вернулись на кормёжку. В этот день мы с Ваней отправились к озеру и на уступ Обезьяньей горы. По идее оттуда должен был открыться вид на водопад и верховья Хинди.

Пошли втроём с Угрюмом, Антоху забрал с собой Володя. По пути нашли на скалах интересные прожилки. Может, геологи подскажут, что это?

Меня вид не впечатлил, хотя облака были весьма интересны. Ещё, отсюда хорошо видна вершина и стена, с которой мы спустились сюда.

Ваня увлечённо снимал. Угрюм посмотрел на нас из кустов и снова исчез.

Решив посмотреть, что там за поворотом, я отошёл в сторону. Увидел пару канюков, проследовал за ними, на углу сквозняк хороший и Ваньку я, конечно, уже не слышал. Птицы начали кричать и пикировать на меня. Увлёкшись поиском гнезда и съёмкой птиц, залез выше по склону. От съёмки меня оторвал звук посыпавшихся где-то снизу камней. Надпочечники сжались и добавили в кровь адреналина. Смотрю вниз, а там Угрюм. Он посмотрел на меня, на птицу, вильнул хвостом и, убедившись, что у меня все хорошо, ушёл обратно. Я подумал, что он вернулся к Ване.

Оставив птиц в покое, прошёл мимо озера и вернулся в лагерь, где у костра уже сидел Ваня. У нас завязался спор. Иван посчитал, что я забрал собаку и бросил его, хотя я специально оставил собаку с ним. Как на зло, будто в подтверждение его слов, со стороны озера появился и сам вислоухий прохвост. Наверное, Угрюм отыскав меня так и крутился рядом, хоть и не показывался на глаза. Недоразумение одно с этими собаками и как-то неудобно получилось. Ну что ж, бывает.

За завтраком нас застал ещё один медведь. Я никогда не видел таких огромных медведей, их иногда называют быками. Это уже видавший виды самец с серебристой спиной. Он пришёл с перевала от Скалистой и по косой спустился неподалёку от нашего лагеря. То и дело он переворачивал камни и что-то там выискивал. Собаки подняли лай и ринулись к нежданному гостю. Глядя на всё это в телевик, я не найдя большой художественности в такой компоновке, предпочёл сэкономить место на флэшке. Реакция медведя на собак удивила меня, в звере чувствовалось превосходство и полное осознание того, что здесь хозяин он. Этакие слон и Моська. Собаки для него были словно надоедливые комары, громкая мелюзга, на которую не надо обращать своего внимания. Он ушёл, так и не дав возможности Угрюму и Антону насладиться азартом погони.

После завтрака мы свернули лагерь и отправились далее по маршруту к Большому озеру.
Продолжение следует.
Фотографии можно посмотреть в отдельном окне в большем размере.

Алексей Ворон.