Фиолетовая улика, ч.1 (повтор давней публикации)
Следы на почве бывают фиолетовыми только в двух случаях: либо это следы от крови, либо в почве имеются определенные реагенты, которые именно так откликаются на любую жидкость. Конечно, нельзя исключать и тот случай, когда какой-нибудь несуразный человечек прольёт на эту злополучную поверхность не просто тушь или чернила, но прольёт их исключительно фиолетового цвета!
Я собрал несколько проб интересующей меня почвы, как непосредственно с самих следов, так и с окружающего их пространства, и отправил с курьером в нашу криминалистическую лабораторию.
«Нашу», конечно, громко сказано, ибо я не являюсь штатным сотрудником криминальной полиции, и даже на внештатную должность был принят, можно сказать, по блату, с испытательным сроком. А приняли меня вот почему.
Моя основная профессия – журналист. Несколько лет я активно писал на разные полицейские, в основном, следственные темы, пытаясь внедрить в читательские головы свою полумистическую теорию ведения следствия. Суть моей теории в том, что любое совершённое преступление (как я искренне полагал и полагаю) имеет свои цветовые (или световые) оттенки, и если в них внимательно разобраться, можно почти наверняка раскрыть любое преступление, даже самое загадочное и нераскрываемое.
Кому-то из больших начальников при погонах понравилась моя теория, и он приказал испробовать меня на деле, только не в официальной следственной группе, а как бы параллельно ей, неофициально. Так я был принят на внештатку, с прямым подчинением непосредственно начальнику криминальной полиции.
Игорь Михайлович Крутой (так звали начальника, почти полного тёзку знаменитого композитора!) не раз попадал из-за своей оригинальной фамилии в курьёзные ситуации, но ни менять свою фамилию, ни, тем более, перейти на другую работу не хотел принципиально, чем заслужил молчаливое одобрение коллег и местных журналистов. Последние даже чувствовали за собой толику вины перед ним, ибо в самом начале его карьеры в нашем районе довольно много поиздевались над приплывшей к ним в руки такой «вкусной» фамилией ответственного полиционера! Я тоже не избежал этого поверхностного соблазна, но интуитивно чувствовал, что известная фамилия ещё сыграет свою решающую роль в предстоящем деле!
А дело выпало страшноватое, даже по меркам выдавшего виды местного криминала. Предстояло раскрыть смерть пожилой женщины, умерщвлённой в буквальном смысле зверским способом: грудь её была растерзана то ли кошачьими, то ли рысьими когтями с какой-то изощрённой жестокостью, на которую зверь, как таковой, вряд ли был способен по определению!
Тело нашли в зарослях колючек возле небольшой городской речушки, и от него-то, пролежавшего до обнаружения не более часа, и тянулись те самые фиолетовые следы, о которых я сказал в начале. Похожи они были на следы от кошачьих лап, но по силе давления на поверхность увлажнённой почвы явно выходило, что кошечка была, как минимум, с хорошего телёнка!
Тогда я впервые почувствовал головокружение, и перед глазами поплыли словно фиолетовые круги, похожие одновременно и на человеческое лицо, и на скрюченную ладонь или чью-то длиннопалую лапу. Длилось это несколько мгновений, однако в памяти застрял только фиолетовый оттенок, а лицо и лапа вытравились из памяти, как это бывает в результате прерывания сна. Мне, признаюсь, резко стало не по себе, и я едва сдержался, чтобы тут же не отказаться от расследования…
(Продолжение следует)