Царь проснись! Почему в РФ не надо трогать православие

Вот вам небольшой инсайд, причём даже не от Соловья. Недавно основа  одного известного национального сайта обсуждала какие-нибудь идеи для  мерча (уж сколько их упало в эту бездну). И один широко известный  в узких кругах русский народный публицист и белобандит в процессе,  простите, мозгового штурма предложил замутить принты, один из которых  условно назывался «Николай Кровавый». 

Там, короче, должен был быть изображён такой Николай Второй в дико  привлекательном и реально кровавом образе. С соответствующей надписью.  Ну, например, царь такой со шпагой окровавленной или вообще лёгким  намёком на вампирскую тему — я уже забыл, что там придумывалось  конкретно, но общий посыл, думаю, понятен. «Вы так говорите „кровавый“,  как будто это что-то плохое». Ещё было то же самое  со «Столыпиным-вешателем»: такой типа Пётр Аркадьевич бодро кого-нибудь  вешает или держит на верёвке — что-то в этом роде. Дальше уже  дизайнеры бы придумали, как лучше, концепция ясна. 

В общем, примерно так лет пятнадцать назад футбольные фанаты превратили  как бы обидные прозвища «кони» / «мясо» в самоназвания. Тому порукой  известная спартаковская кричалка «Кто мы? Мясо!» или использование  болельщиками ЦСКА лошади в качестве талисмана и тотемного животного.  Да и других примеров масса. Вплоть до недавнего, когда украинцы взяли  на вооружение слово «укроп» и превратили из обзывалки в собственное  прозвище. «Да, укропы мы, да азиаты мы». 

Это я к чему? Идея с Николаем Вторым на всякий случай была отвергнута, и самые проницательные читатели уже догадались, отчего. 

Верно! Оттого что наш прекрасный, наш просто, сука, охренительный царь,  из которого получился бы отличный образ для нашей русской православной  массовой культуры, этот царь канонизирован нашей Русской православной же  церковью. 

И в российском парламенте (ну, той тусовке, которая его изображает) уже  даже имеется одна полубезумная женщина (я не в силах объяснить, почему  женщины в российской политике едут кукушкой: это тема для отдельного  большого исследования, возможно, на уровне целого института), у которой  мироточит бронзовый бюст нашего царя. Женщина, которая считает, что  фильм, рассказывающий про молодую любовницу нашего царя — восхитительную  порхающую пигалицу, «Кабаеву здорового человека» — этот фильм  оскорбляет, возбуждает и унижает я уже запутался кого и что именно,  но лучше его на всякий случай запретить. 

И что мы, конечно, не бюст в Симферополе решили установить и даже  не выпустить на широкий экран полнометражный блокбастер. Но в целом  на нас хватит и какой-нибудь полубезумной женщины или любого другого  православного, прости господи, активиста пониже статусом, которого такой  принт на футболках оскорбит, возбудит, унизит, а потом ещё раз  оскорбит, и так до бесконечности. «Вечный кайф». 

Ну и как бы ну его, обойдёмся, что ли, без принта, придумаем какой-нибудь другой. 

Это я к чему. Вся «общественная деятельность» Русской православной  церкви последних лет по защите себя любимой привела к очаровательному  результату. 

• А именно: тема православия в бытовой жизни сограждан стала той  субстанцией, которую лучше не трогать, потому что если потрогать —  начнётся неприятный запах. 

Вот запросили три с половиной года блогеру Соколовскому. Чувак при этом  что-то уже отсидел в СИЗО. За ловлю покемонов в храме (здравствуй,  XXI век). Такая вот государственная епитимья: мол, посиди, подумай,  помолись там в камере — авось поможет. Ситуация гротескная только если  не изучать опыт приговоров по «преступлениям без жертвы» в российской  правоприменительной практике (это не только 282-я, но и ряд других  статей). Если изучить — выяснится, что это совершеннейшая норма, причём  по кому, когда и в каких обстоятельствах вдруг шибанёт эта репрессивная  дубина — совершенно непонятно. Можно всю жизнь проходить с пентаграммой  на лбу и майке «Ave Ave Versus Christus» — и ничего, а можно совершить  нечто невинное и испортить себе жизнь. Поскольку портить себе жизнь  из-за невинного никому не хочется (у уголовников это называется  «погореть на мелочи» и считается не особо круто), постольку и не будет,  в числе прочего, принтов с Николаем Вторым. 

Надо признать, пиар-стратегия просто изумительная. Миссионерство 80-го  левела. Православие стало темой, от которой лучше держаться подальше.  А то мало ли что ещё кого-нибудь оскорбит. Или просто какой-нибудь  ретивый общественный деятель или любой другой болван решит  самовыразиться и засадить тебя в тюрьму. Да что там говорить — мне  совсем недавно в паре храмов пытались запретить фотографировать на айфон  охранники (!). Где в Библии или Евангелиях написано, что в храме нельзя  фотографировать («Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице  ковры?») — никто не объяснил, но сам факт, сам факт! 

Проще говоря, оптимальная позиция — «я человек маленький, ничего этого  не понимаю». Получать ни за что ни про что идущих на тебя войной людей,  с которыми ты воевать совершенно не собирался, а то и сам к ним,  в общем, принадлежишь (крещёный, например, или вот как я даже в церковь  зашёл свечку поставить) — это абсурдное поведение и необязательный риск.  Любой кроме самого принципиального (до степени упоротости)  нонконформиста таких историй будет избегать. 

Когда мой отец попал в тюрьму, там люди с совершенно кровавыми  биографиями, увидев интеллигентного человека с высшим образованием,  пытались с ним вести дискуссии за боженьку и духовность (понятно,  на каком уровне). Отец оказался не дурак и заявил, что он буддист, для  верности прихватив в тюремной библиотеке какую-то книжку про махаяму,  бхагават-гиту или что там у них, я не разбираюсь, «ахалай-махалай»  короче. Богословских диспутов с рецидивистами, вырезавшими семьи  за шкалик самогона, удалось таким образом избежать. 

Думаю, будь он жив, он бы тоже сейчас сказал, что принты с Николаем  Вторым — это ну его нафиг. «Пусть лучше думают, что вы буддисты».  И полагаю, то же самое сказал бы и сам Николай Второй, если бы узнал,  что в храм, выстроенный в его честь (кстати), пришёл чувак  со смартфоном, что-то там пошутил, а его за это хотят отправить  на каторгу. «Чувак, не связывайся, они ж поехавшие, а я, сам понимаешь,  ничем теперь помочь не могу». 

Существует известная байка, как пьяный солдат стал «ругать»  в питерской рюмочной портрет Александра Третьего, солдата схватили,  хотели сурово наказать, доложили Императору, на что тот повелел солдату  сделать стандартный выговор за пьянство, а портреты Императора  в рюмочных не вешать. Прошло почти полтора века, императоров в России  больше нет, остались поехавшие силовики и активисты, деланно защищающие  веру. Защитили, молодцы. Давно известно, что если виновного в самом  худшем случае за мелкое административное хулиганство посадить в тюрьму —  это сразу храмы верующими заполнятся. А дальше бронзовые бюсты  замироточат. По всей великой Руси.

Короче, Царь, проснись, они хуеют!