Секрет мастерства
Этот рассказ будет плохо понятен тем, кто не прочитал «Случайную встречу».
Многие люди, с кем я имел удовольствие общаться, слишком часто дают не совсем правильные оценки сложности деятельности других людей, а неверно сопоставляют свои качества и умения с качествами и умениями этих людей. Так, например, я вынужден часто слышать негодование со следующим содержанием: «а вот почему у других так просто всё получается, а мне нужно в пять раз дольше сидеть, чтобы сделать то же самое?», или «почему другие так быстро могут овладеть этим и этим умением, а я ничего не могу — берусь за дело, стараюсь, стараюсь и понимаю, что у меня ничего не получается», или даже «почему все вокруг такие самостоятельные, так много всего умеют, а я как идиот, ничего не умею, ничего не знаю?»
Подобные мысли, не буду скрывать, посещали когда-то и меня. Но разница между мной и жалующимися мне собеседниками заключается в том, что я с этой проблемой разбираюсь и разбираюсь, казалось бы, настолько успешно, что внешне создаётся впечатление, будто у меня таких проблем нет вовсе. Но какова же реальная цена этой видимости? Хотите, расскажу?
Но читайте осторожно. Не окажется ли так, что на самом деле это я неудачник, а те, кто приходит мне исповедаться, — очень даже разносторонние и талантливые люди. Итак, делюсь своим кажущимся «мастерством».
В первую очередь я должен признаться, что слово «мастерство» — это громкое слово, но, право, не мог же я написать «секреты изображения видимости успешного человека» или «секреты успешной имитации разносторонней деятельности». Можно я побуду «мастером»? Хотя бы в кавычках. Так вы лучше поймёте мою проблему и сможете иначе посмотреть на свою.
Я попытаюсь сейчас на своём примере показать, что лично у меня даже не самые лучшие поделки получаются с чрезвычайным усилием. Покажу это на примере моих рассказов. Пока выдающиеся графоманы современности пишут свои романы, я могу столько же времени убить на один несчастный абзац текста или простой рассказ. Думаете, я преувеличиваю? Отчасти, да, но в меру.
Вот, скажем, произошло одно необычное событие, или пришла в голову мысль, простая, но поучительная. Вдохновившись глубиной смысла этого события или этой идеи, я начинаю пытаться выражать сей смысл художественными образами, неким где-то вымышленным, где-то полуправдивым сюжетом с целью максимально правильно передать довольно непростую мысль. Итак, первая попытка.
Теплым летним утром молодой человек прогуливался по парку. Неподалёку от дорожки была скамейка, а на ней сидела девушка. Девушка внимательно посмотрела на молодого человека, который в этот момент проходил мимо. Парень остановился, поймав её взгляд, затем подошёл к скамейке и сел рядом.
— Меня ждешь? — спросил молодой человек.
— Тебя. У меня есть вопрос, но я не знала, кто мог бы на него ответить.
— Я могу, — сказал парень, — задавай.
«Ну всё, — подумал я, перечитав написанное, — нужно начать заново, этот бред даже самому читать неприятно». Пишу второй вариант рядом с первым, а первый пока не удаляю на всякий случай.
Молодая девушка приходила в этот парк каждое утро, садилась на одну и ту же скамейку и чего-то ждала. Она не понимала ещё, кого именно ждёт, но чувствовала, что как будто ей нужно именно здесь ждать то, что она хотела.
«Да-а… это тоже показывать стыдно; всё заново». Третий вариант.
Ждать ей оставалось недолго… Рано или поздно молодой человек, которого она ждала, должен был появиться в этом парке, и вот он уже шёл в её направлении…
«Б..я, это не смешно, — подумал я, даже не перечитывая кусок, — заново!»
В этот день всегда происходит что-то необычное, но воспринимается это событие при всём при этом как совершенно рядовое явление. Например, сегодня произошло следующее. Молодой человек сосредоточенно двигался через парк. Он активно размышлял о чём-то и, казалось, вёл довольно ожесточённый внутренний диалог. Пройдя таким образом до места событий он вдруг замедлил шаг, расслабил сосредоточенные черты лица и, как будто успокоенный решением своей внутренней задачи, решительно, но спокойно пошёл дальше.
На скамейке неподалёку от парковой дорожки сидела девушка. Она смотрела на молодого человека с некоторым интересом и искала ответного взгляда. Молодой человек посмотрел на неё, и девушка улыбнулась, как будто приглашая сесть рядом.
Молодой человек приблизился к скамейке и сел рядом с девушкой.
— Давно меня ждёшь? — спросил он сразу.
— Давно, — ответила девушка, — ты мог бы появиться и раньше.
«Ну не то, не так, неправильно это, слишком наиграно, вульгарно, даже в чём-то механически, — подумал я, — ещё раз, сначала».
Так продолжалось очень долго. Десять? Двадцать? Нет, гораздо больше вариантов, многие из которых даже не были записаны, они прокручивались и браковались прямо в голове, пока я был дома, гулял или делал иную несложную работу. Прошло много дней, множество часов бесплодных усилий. Затем, наконец-то, стало что-то вырисовываться. Я понял, что лучше тогда написать ещё ближе к реальности, то есть от первого лица, как оно и было на самом деле.
Двигаясь привычным маршрутом через парк, я заметил сидящую на скамейке девушку, но вопреки собственным ожиданиям начал разглядывать её лицо более внимательно, а не отвернулся, идя спокойно дальше, как делал обычно в подобных случаях. Девушка заметила меня и поздоровалась.
— Здравствуй. — ответил я. — Разреши?
— Садись, — ответила девушка, — я уже давно тебя жду.
— Я вижу, пришлось задержаться. — сообразил ответить я, не совсем пока понимая, чего именно она ждёт.
— Я жду человека, — начала девушка, как будто угадав мой молчаливый вопрос, — который сможет ответить на один довольно странный вопрос, ответа на который я лично не нахожу.
«Ну, уже лучше, однако всё равно как-то по-детски наивно, слова повторяются, искусственность никуда не деть, — решил я, — попробую сначала». Повозившись некоторое время, переставляя слова, заглядывая постоянно в словари пунктуации, подбирая синонимы и перечитывая всё по двести раз, я написал уже несколько более подходящий вариант.
Сегодня у меня было на удивление хорошее настроение, и уже поэтому только день этот нельзя было назвать обычным. По дороге с работы я решил пройти по парку и позволить своим нервам, наконец, отвлечься от изматывающего напряжения. Я совершенно точно решил, что сделаю сегодня что-нибудь необычное, не свойственное мне, и та девушка, что сидела на скамейке у тропинки, по которой я шёл, очень удачно подходила под мои намерения. Подойдя ближе, я поздоровался:
— Здравствуйте, — сказал я, — разрешите сесть с Вами рядом?
— Здравствуйте, — весело ответила девушка, — садитесь, пожалуйста.
Я сел и начал соображать, что же делать дальше, а девушка явно ждала чего-то необычного, видимо, и у неё тоже настроение было сегодня особенным.
— Я вижу, Вы давно меня ждёте. — сказал я, не придумав ничего более оригинального.
— Вы правы, я действительно жду, но не знаю, Вас ли. — начала девушка без особого удивления. — Я жду человека, который поможет мне разобраться с одной необычной проблемой, с которой я самостоятельно разобраться не могу.
— В таком случае, — обрадовался я, — мы встретились не случайно. Я как раз шёл и думал, не помочь ли кому-нибудь разобраться в необычной проблеме, в которой человек не может разобраться сам.
— Правда? — обрадовалась девушка. — Может быть, если я собираюсь доверить Вам часть своих внутренних переживаний, можно было бы тогда обращаться друг к другу на «ты»?
— Конечно, как тебя зовут? — спросил я.
— Надя. — коротко ответила девушка.
— Меня зовут Артём, — я улыбнулся в ответ, — расскажи о своей проблеме, пока мы не очень сильно познакомились, так как иначе тебе будет излагать её тем труднее, чем больше ты обо мне узнаешь. Ты ведь знаешь, что выговориться незнакомому человеку проще, а потом проще с ним и расстаться, как будто оставляя проблему у него.
— Да, Артём, — с удивлением отвечала девушка, — ты совершенно точно уловил моё намерение на этот день, и я весьма удивлена, что ты появился именно тогда, когда я этого захотела. Видимо, ты и правда тот самый человек. Выслушай тогда скорее мою проблему.
— Я слушаю тебя очень внимательно, Надя.
— Артём, дело в том, что я дура… Только не смейся!
— Надя, я не смеюсь, — возмутился я с серьёзным лицом, стараясь не улыбаться, — ты говоришь очень важную вещь, продолжай, пожалуйста.
— Я не понимаю, почему я такая дура. Я пыталась спрашивать у подруг, у близких друзей, у родителей, даже зашла в интернет с этим вопросом — и знаешь что!?
— Что же? — удивлённо спросил я, делая вид, будто не знаю, что она там увидела, хотя на самом деле очень даже хорошо знал.
— Там при наборе запроса в строке поиска, когда пишешь «почему я такая», он тут же предлагает на выбор автоматическое заполнение формы словами «дура», «тупая», «страшная» и т. д. То есть этот вопрос, видимо, настолько популярен, что даже поисковая система предлагает подобные варианты сразу…
— А что же тогда необычного в твоём вопросе, если он такой популярный и с виду обычный? — перебил я девушку.
— А то необычно, что вопрос этот задавали себе все мои подруги и даже в интернете он идёт как популярный, раз автоматически появляется, а значит они должны были на него как-то ответить. Такой важный вопрос, столько его обсуждают, а ответа нет! Понимаешь, Артём? Это и необычно. Я не столько теперь озадачена этим вопросом, сколько тем, почему при таком масштабном обсуждении и при такой популярности он остаётся без ответа.
— Может потому что ответ на вопрос известен, это «42», но люди данным ответом недовольны? — предположил я.
— Ты хочешь сказать, что проблема в самом вопросе? Что вопроса как такового нет?
— Не совсем, я думаю, что ответ как раз все очень хорошо знают, он имеет универсальный характер, но он не нравится людям, потому и не обсуждается. Они ожидают от ответа, что одно только его наличие решит их проблему, тогда как одного ответа мало, нужны определённые действия. Они не принимают правильный ответ за ответ, потому что от знания этого ответа они не перестают быть дурами.
— Интересно… Поясни, пожалуйста. — попросила девушка.
— С удовольствием, — сказала я, уже имея в голове общий план ответа.
Я рассказал о том, что многие люди думают, будто наличие у них некоторого знания о чём-либо сразу решает соответствующие проблемы. В качестве примеров я привёл те моменты, что мне наиболее часто встречались самому. Человек хочет знать, что такое свобода, чтобы стать свободным, однако если сообщить ему определение этому термину, свободным он не станет, так как для этого нужно выполнить некоторые вполне осмысленные действия. Человек хочет знать, что такое истина, считая, что тогда он познает истину, однако определение истины принесёт ему только разочарование, если он не разберётся, что с этим определением делать. Один из самых частых вопросов: «как научиться себя мотивировать?» вообще, как кажется, задают с целью ничего не делать и дальше, удовлетворяясь имеющимся набором психотехник и прочих приёмов мотивации из серии «35 верных способов …». Человек всегда ищет волшебную кнопку, нажав на которую, можно, ничего больше не делая, получить желаемый результат. Таким образом, вопрос «почему я такая дура?» хоть и задаётся иногда с целью перестать быть дурой, но правильный ответ на этот вопрос не сделает девушку умной, разумной или иной противоположностью той, кем она себя считает. Нужен не сам ответ, а действия, устраняющие причину, либо приводящие к нужному результату. Люди ищут волшебное решение и хотят, с одной стороны, оставить на месте свои недостатки, а, с другой, сделать так, чтобы последствия этих недостатков не замечал бы никто, даже они сами.
Надя молчала некоторое время, всматриваясь в узор камушков и ручейков воды на парковой дорожке, а затем сказала:
— Да, Артём, я понимаю, что ты хочешь сказать, эти девушки, да и я с ними, — мы на самом деле не хотим становиться другими, менять себя, мы вроде бы и хотим получить ответ на вопрос «почему я дура?», чтобы не быть таковой, но на самом деле, узнай мы ответ, мы не будем делать ровным счётом ничего, что из этого ответа нам следовало бы сделать. Мы будем продолжать искать друг у друга поддержку, обсуждая снова и снова что угодно, кроме правильного ответа, проводить множество часов за поиском оправданий своему положению и плакать, плакать, плакать… Мы просто хотим поплакать. Понимаешь?
— Понимаю, Надя. — я как раз хотел продолжить мысль в этом ключе. Видишь ли, задавая этот вопрос вы, девушки, часто хотите получить в ответ утешение, сострадание или даже похвалу за эту «глубокую» форму самобичевания, а порой даже напустить на себя мученический образ никем не понятой особы с богатым внутренним миром. Вы ждёте, что Вам ответят, мол, «нет, ты не дура, на самом деле ты бла-бла-бла…» и наплетут какой-нибудь романтической поеб..ни.
— Артём, ты как общаешься с девушкой!? — сдерживая смех воскликнула Надя.
— Надя, ты же сама сказала, что ты дура. Как мне ещё с тобой обращаться? — немного сбитый с толку начал оправдываться я, — Ты же не думаешь, что заслужила от меня подобной словоблудской «утешалки» для несостоявшихся девушек?
— Да нет, я просто удивилась, что именно у тебя это слово почему-то абсолютно правильно подошло к моей ситуации. Или ты думаешь, что дура как-то иначе может удивиться? — не осталась в долгу Надя.
— Хорошо, я рад, — осторожно продолжал я, но тут же обрёл прежнюю уверенность, — так вот, Надя, ты дура, потому что задаешься этим вопрос по тем же причинам, по которым его задают себе миллионы неудачниц по всему миру, задавая этот вопрос, ты не собираешься вообще искать ответ, и они не собираются. Вам просто нужно об этом говорить, изливать душу, не нашедшую возможности излиться каким-то иными способом именно в силу того, что вы дуры. Вы дуры, потому что ищете возможность своей духовной самореализации не там, где её следовало бы искать. Вы дуры потому, что вообще задаётесь этим вопросом. Если девушка спрашивает других, почему она такая дура, то она дура именно поэтому, если она спрашивает о том, почему она неудачница, то она неудачница именно поэтому, если она спрашивает, почему у неё что-то не получается, то не получается у неё именно поэтому. — Я продолжал всё больше входить в роль наставника, недовольного своим учеником, понимая, что девушке это и нужно, что она, получив честный и подходящий именно под её ситуацию ответ, затем уйдёт и никогда меня больше не увидит, избавляясь от необходимости злиться на меня, ведь я для неё совершенно незнакомый человек. — Задавать этот вопрос, Надя, нужно самой себе, и ты сама должна искать на него ответ, не прибегая к помощи других людей, у которых ты на самом деле ищешь утешение и поддержку, потому что другие люди не обязательно хотят найти правильный ответ. Нужно не успокоение искать, а действовать сообразно постепенному пониманию истинных причин своей проблемы. Нужно уметь смотреть правде в глаза, а не утешаться тем, что вопрос этот популярен и что он как будто бы не имеет ответа.
«Ну вот, как-то так гораздо лучше, хотя и далеко от желаемого, — подумал я, перечитав написанный кусок и поправив стилевые недочёты. — можно продолжать в заданном формате».
Надя снова молча сидела, глядя, на этот раз, прямо перед собой, но взгляд её был обращён скорее внутрь её собственных мыслей. Она закрыла глаза и подалась чуть вперёд, ухватившись руками за край скамейки, и сидела так ещё некоторое время.
Надя сидела, совсем слегка раскачиваясь на скамейке вперёд-назад, как будто успокаиваясь. Затем она выпрямилась, открыла глаза и улыбнулась. Повернулась в пол-оборота ко мне и сказала:
— Да, Артём, я вижу, что ты уже многое понял с тех пор, как тебя взяли на обучение. Мы не зря вложили в тебя определённые, хоть и небольшие силы.
Я не подал вида, что удивлён, так как ситуация моментально стала мне совершенно ясной.
— Ты ведь уже чувствуешь, что именно тебе нужно будет создать? О чём именно ты напишешь в своём самом главном труде?
— Мне кажется, я уже давно это чувствую, — спокойно ответил я, не зная, впрочем, наверняка, был ли мой голос спокойным. — Я уже много лет держу в голове ту мысль, что …
— Не продолжай, — перебила Надя, — мы не должны об этом знать, это должна быть полностью твоя работа, а, обсуждая её с другими, ты потеряешь те самостоятельные мысли, что и составят главную идею. Общение с другими людьми, особенно с девушками, приведёт тебя к правильному пониманию, подскажет правильные мысли, но распространять свои собственные идеи компоновки этого опыта в уже конечный результат раньше времени не следует, это повлечёт за собой помехи такого масштаба, о которых ты даже не подозреваешь сейчас. Я пришла сюда по её заданию — ты знаешь, о ком я. Пришла проверить результат твоего развития и предупредить о том, о чём сейчас сказала.
— Я уже понял, передай ей, пожалуйста, большое спасибо за проделанную работу. И тебе я тоже выражаю благодарность.
— Передам обязательно. Пожалуйста. И, кстати, ты всё-таки смог сказать мне кое-что интересное, о чём я сама не думала в данном вопросе, и, уверена, смог бы сказать ещё больше, если бы мне не нужно было сейчас уходить.
— Обращайся. — попытался отшутиться я.
— Прощай, Артём, — сказала Надя, улыбаясь и вставая со скамейки, — продолжай стараться, ты двигаешься в правильном направлении.
Надя спокойно пошла по дорожке парка. Она шла не оборачиваясь, не торопясь, пока не скрылась за поворотом, и пока её фигура не скрылась за высокими кустами, растущими по сторонам дороги, уходящей влево. Я ещё долго смотрел ей вслед, сидя на скамейке, на которой одиннадцать лет назад в последний раз вместе сидели я и Дара.
Придя домой, я захотел записать это событие, но постоянно получалась ерунда. Слова не складывались, стилистические конструкции походили скорее на сочинения школьника, сдавшего ЕГЭ по русскому языку на 100 баллов, чем на элементы грамотного художественного письма. Несколько дней самых разных попыток написать хотя бы первый абзац как будто бы уже намекали на то, что не нужно этого записывать, я уже начал сомневаться в том, что вообще умею это делать. «Почему я такой неудачник!?» — вдруг спросил я сам себя.
Задавшись этим вопросом я решил, что нужно ответить хотя бы на него. Усевшись снова за компьютер и задавшись означенной целью, я набрал в своём текстовом редакторе «Секрет мастерства» и дважды нажал на Enter.
6–7 апреля 2015 г.
Караваев Артём Михайлович
Источник (мой блог)