Как Сталин железную дорогу строил
Продвигаясь к Сталинграду летом 1942-го, немцы методично перерезали железнодорожные пути, ведущие к городу. Сталин предвидел такую опасность и несколькими месяцами ранее приказал начать строительство запасных железнодорожных путей... По этим путям во время битвы доставлялись боеприпасы и тяжелая техника, так необходимые защитникам города. Именно наличие секретной железной дороги во многом обеспечило успешную оборону Сталинграда.
Эта железная дорога была построена в самые сжатые сроки... начала функционировать как раз вовремя. Она была одноколейной, но в ряде участков путь разделялся на две колеи, благодаря чему поезда могли ждать, пропуская другие составы. Мережко... запомнилось, что состав буквально полз со скоростью 10-20 километров в час. Быстрее было нельзя: когда потребовалось запустить дорогу, времени на укрепление рельсов на многих участках уже не оставалось, и они чуть ли не просто лежали на земле...
«Эта железная дорога была крайне важна для нас, – рассказывает Мережко. – Только благодаря ее существованию удавалось подвозить на линию фронта как раз такое количество боеприпасов, которое было необходимо нашим войскам для интенсивных уличных боев»...
Строительство секретной железной дороги, несомненно, обнаруживает положительные аспекты сталинского правления: его умение мобилизовать экономику, его дальновидность и его знаменательное внимание к деталям. Ветераны убеждены, что, оставаясь в столице, Сталин вполне контролировал ход битвы... попытки принизить его роль в происходящем нелепы...
Фортов отмечает: «Сталин отдал приказ построить секретную железную дорогу, и то, ради чего она строилось, значило для нас чрезвычайно много!.. Сталинград представлялся как раз тем местом, где следовало переломить ход войны. Но только построив железную дорогу, Сталин сделал такой перелом возможным».
Анатолий Козлов развивает эту мысль: «Сталин сделал много ошибок, но он обладал истинным даром предвидения. Возводить укрепления вокруг Сталинграда он начал еще в декабре 1941-го. Я диву даюсь: неужели еще тогда вождь предвидел, что именно это место может стать полем решающей битвы с фашизмом»...
Козлов уверенно говорит: «Я глубоко убежден, что Сталин, даже оставаясь в Москве, лично контролировал все, происходящее на Сталинградском фронте...»
Джонс М. Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии. – М.: Яуза, Эксмо, 2007, стр. 78-82
«Сталин сделал много ошибок, но он обладал истинным даром предвидения»? – в общем-то, на этой фразе можно было бы закончить. Представляется, что много шибок и истинный дар предвидения не так чтобы совместны. А если учесть, какого рода и веса ошибки совершал Сталин, какой ценой они обошлись стране, народу... Или он все предвидел, но все равно делал, как делал? – подобное может оказаться хуже ошибки.
Ну да ладно.
Итак, истинный дар предвидения. Согласно представленной выше версии, его результатом стала железная дорога, которая сыграла ключевую, если не решающую роль в обороне Сталинграда и тем «только» и сделала возможным перелом в ходе войны.
Если развернуть: Сталин предвидит оборону Сталинграда; более того, предвидит ее как событие, в рамках которого произойдет перелом хода войны; в частности, предвидит, какую роль в этой обороне должна сыграть некая запасная, секретная железная дорога, и потому отдает приказ строить таковую. И все это, судя по изложению, в декабре 1941-го. Ну истинный же дар предвидения!*
Однако... В декабре 41-го шла или даже уже закончилась битва за Москву; и в целом, если не вдаваться в некоторые детали, была достаточно успешной. Потом была проведена Барвено-Лозовская операция – тоже успешно. И вплоть до второй декады мая (12-го или пусть даже 9-го числа), когда началась Харьковская операция, ставшая началом и, по сути, залогом обвала на юго-западном направлении, а, точнее, даже до 20-х чисел мая, когда данная операция стала подходить к своему катастрофическому для советской стороны завершению, все было, как минимум, хорошо.
Вопрос – почему в декабре 41-го Сталин мог провидеть оборону Сталинграда? – какие до 20-х чисел мая 42-го, тем более, в декабре 1941-го у него были основания предвидеть и/или думать, что случится обвал до Сталинграда, что на юге придется отступить аж до Волги?
Или он уже во время или даже после успешной битвы под Москвой сознательно планировал отступить под Сталинград? А смысл, если все идет успешно? Он, несмотря на указанные успехи, был настолько не уверен в себе и/или силах и стойкости армии и народа, что перестраховывался? – на случай, если что-то вдруг пойдёт не так?
Или это этакое истинно мистическое предвидение? – явилось из высей горних? – помимо-поверх вполне зримых «здесь и сейчас» событий и обстоятельств? Ох, негожи подобные предположения для материалистов; хотя сегодня среди апологетов вождя обретается немало верующих в эти самые выси...
Это большей частью теоретические рассуждения, попытки чтения мыслей вождя?
Ладно – коснемся некоторых фактов.
На начавшихся [в Москве] 16 декабря [1941-го] англо-советских переговорах Сталин предложил Идену проекты двух договоров о военной взаимопомощи и о разрешении послевоенных проблем. Затем... выразил желание приложить ко второму договору секретный протокол, в котором была бы намечена общая схема реорганизации европейских границ после войны... выдвинул предложения по территориальному переделу послевоенного мира...
Гасанлы Дж., СССР - Турция. От нейтралитета к холодной войне..., 2008 г., стр. 101
«Гениальный» вождь и полководец все в том же декабре 41-го уже пытается делить послевоенный мир? – настолько уверен в скорой победе? Внешне это выглядит как нечто, совершенно противоположное мыслям об отступлении под Сталинград. И первое более объяснимо, чем второе: опять-таки, под Москвой немцы откатились, союзники и весьма немелкие имеются – ща дожмем – пора о дележке послевоенного мира думать-договариваться.
Опять додумываем? – снова мысли читать пытаемся? – вождь просто загодя озаботился, а то, что война еще долгой и непростой будет, что не завтра закончится, в частности, что по ходу таковой, возможно, придется и до Сталинграда отступить, понимал? Не вопрос – проверим – поищем высказанные вслух и даже напечатанные на бумаге мысли вождя по этому поводу:
Теперь уже нет у немцев того военного преимущества, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения.
Момент внезапности и неожиданности... израсходован полностью... ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью немецко-фашистского нападения. Теперь судьба войны будет решаться... постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава армии... немецко-фашистская армия оказалась перед катастрофой.
И. Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза, ОГИЗ, Москва 1946, стр. 41-44
Это приказ Сталина от 23 февраля 1942-го.
А 1 мая он же совершенно четко ставит задачу:
...приказываю... Красной Армии – добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!
И. Сталин, О Великой Отечественной войне Советского Союза, ОГИЗ, Москва 1946, стр. 56-57
Итак, по мысли «гениального полководца», к началу 42-го немцы преимущество потеряли и стоят не иначе как перед катастрофой. Потому Иосиф Виссарионович собирается наступать и уже до конца 1942-го пойти далеко – как минимум, освободить территорию СССР (по меркам той войны, чуть ли не темпы изгнания Наполеона провозглашены; хотя и медленнее, чем недавно наступали немцы).
Одним словом, какой Сталинград?! – какой перелом?! Cудя по приведенным цитатам да и по некоторым действиям вождя, последний считал, что перелом уже произошел, причем за несколько месяцев до Сталинграда. Осталось только наступать, добивать, делить трофеи.
Даже на исходе Харьковской операции, когда уже не один и не два не столь гениальных, как вождь, человека прозрели, а некоторые даже открытым текстом подсказывали ему, что пора бы остановиться и закрепиться, «гений» все никак не мог провидеть, чем со дня на день обернется упрямо поддерживаемое им наступление (да, Тимошенко подзуживал, но у гения-то своя гениальная голова на плечах должна быть; тем более что гению в самом деле не один раз подсказывали верное решение). Впрочем, все одно к одному – указанное наступление проводилось аккурат в кильватере того самого приказа: «чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли» - вот прямо щас и погоним (не зря подзуживание Тимошенко имело у вождя гораздо больший успех, чем подсказки о необходимости остановиться; собственно, и первомайский приказ не без влияния таких, как Тимошенко, увидел свет).
Одним словом, если обращать внимание на некоторые факты, то невольно может возникнуть подозрение, что Сталин в конце 41-го – начале 42-го:
1. Из того, что произойдет, мягко говоря, мало что предвидел.
2. То, что «предвидел», не так чтобы произошло.
А дорога если и строилась, то, как говорится, в последний момент, когда то самое, что не так чтобы предвиделось, уже происходило или произошло... Потому и без закрепления рельс, потому и просто на земле...
Но это не мешает некоторым верить в то, что все было сделано заранее и зряче... Не иначе как благодаря «истинному дару предвидения».
--
Если обратить внимание на то, как дорога была построена: до какого состояния (без должного укрепления рельс и т. д.), за какие сроки («самые короткие», но «несколько месяцев» - могла строиться с декабря 41-го по, как минимум, июнь 42-го; невольно вспоминаются темпы более масштабных сталинских строек); тем более, в сталинском СССР (где руководство могло распоряжаться ресурсами влёт – без особых усилий и задержек направлять эти самые ресурсы туда, куда ему его гениальное предвидение укажет); тем более, в военное время (или условия войны наложили некие специфические условия, которые не ускорили, а наоборот, замедлили стройку?)... Одним словом, трудно поверить, что в сталинском СССР за полгода не успели должным образом провести не самую длинную, но настолько ценную, точнее, бесценную («перелом в войне»!) железную дорогу; тем более что ее сам Сталин отдельным, не иначе как гениальным актом предвидения узрел и реализацией оного наверняка не менее гениально озаботился.
Кстати, опять-таки, пусть Сталин еще в декабре 41-го провидел чрезвычайную важность указанной дороги, пусть тогда же отдал приказ о ее строительстве, и далее не иначе как под его неусыпным («лишь один товарищ Сталин никогда не спит в Кремле» (с)) контролем ту дорогу строили. Тогда то состояние, до которого ее достроили, «слегка» опровергает фундаментальнейший для мифа о вожде тезис о способности оного эффективно (да что там эффективно – гениально!) мобилизовать ресурсы страны-народа; в частности, не очень убедительно звучит заявленный здесь же тезис о сталинском «умении мобилизовать экономику». Ведь получится, что даже с проведением не самой длинной, но именно наиважнейшей железной дороги за полгода времени получилось не ахти как...