Наша история. О человеке-землеройке и тайнах каторжных нор

Вообще-то человек - настоящая землеройка. В поиска пропитания, тепла и валюты, то есть еды, топлива и драгоценностей, вгрызся он в древности в глубины земли, а оттуда прошёл с кайлом и киркой вдоль и поперёк. Если вглядеться с высоты каким-нибудь мощным лазером будущего, то можно представить, какие ходы и выходы увидит дотошный исследователь.

Полагаю, что в Нерчинском Заводе, в местности Волчья яма, что недалеко от Воздвиженской шахты, исследователь обнаружит нетленные останки многих и многих людей, которых сбросили в старые штольни в годы репрессий. Откуда мне это известно?

В середине 1980-х годов, проживая в Нерчинском Заводе я занимался историей репрессий, ещё были живы свидетели, палачи и жертвы, ещё многое было скрыто от людей. Но - я дотошный старатель и копал историю без устали, попутно раскрывая для местной милиции загадочные убийства.  

И открыл в 1986 году, что в старые шахты, куда ещё спускались декабристы (наверное, не князья, а солдаты, возможно там бывал и губернатор Восточной Сибири М. М. Сперанский) в 1937-м году сбрасывали арестованных местных жителей. Ни в чём не повинных, конечно, людей. Была придумана легенда о подпольном забайкальском повстанческом движении.

- Пошто у тебя пуговицы на гимнастёрке порваны?

- Дак, они же, Стеша, цепляются... Ик..ик... Налей ишо самогонки...

- Кто цепляется? Каждый день без пуговиц приходишь... А где их брать?

- Там... В шахте Волчьей пади... В руках у них... Налей, самогонки, не могу!

Так Степанида Кошелева, которую я звал бабой Стешей, допыталась у мужа-милиционера, что они возят на машине "Военстроя" людей для исполнения высшей меры наказания. Но то ли начальство патроны берегло, то ли ещё из-за чего, заключенных просто сбрасывали в шахты... А когда жертвы сталкивают в шахты, они, конечно, цепляются за исполнителей-милиционеров или сотрудников НКВД. И уносят в сжатых кулаках пуговицы с гимнастёрок живых.

Нашёлся потом и водитель машины "Военстроя", и приехал в 1989 году в Нерчинский Завод из Междуреченска товарищ Дятлев, который в годы репрессий работал заместителем прокурора (сам был репрессирован), и ещё много людей рассказывали мне об этих событиях. И был я на этой шахте, куда ни спуститься, ни пройти под землей уже невозможно. Начальство в 1950-х годах велело завалить шахту. Но был свидетель по фамилии Кошкин, который спускался туда и видел на глубине (70, 80 метров?) нетленные останки замученных земляков.

Так и осталась эта история в моих архивах, а может быть, в записях того же Дятлева и в рассказах очевидцев, которые они поведали своим потомкам.

Содержали заключенных в те годы в доме, который раньше был госпиталем каторжан, говорят там лечился Н. Г. Чернышевский, в мою бытность здание было уже гаражом районной потребкооперации. Через много лет, приехав в Нерчинский Завод, я уже не нашел этого здания: снесли.

В 1986 году я жил напротив этого здания. И всё мне казалось по ночам, что раздаются оттуда жалобные стенания... И казалось мне в свисте ветра, что качается в чёрном небе луна.  Писатель В. И. Балябин, который был в начале 1930-х годов заключённым этой тюрьмы, рассказывал мне, что иногда за неделю там собиралось до 700 заключенных. С одного маленького района России. 

На фото 1986 года: то самое здание.

В окрестностях Нерчинского Завода и сегодня можно обнаружить старые шахты, а иногда и останки людей. Кто они? Каторжники, солдаты-декабристы, китайцы, японцы, русские, белые, красные, репрессированные? Кто теперь узнает. История, в которой металл дороже людей.