Часть 1.31. «...Разведывать накрепко о замыслах неприятельских...» Петр Первый
Я почитаю заслугами своими Отечеству доставших себе знатность и уважаю их потомков, каковы, например, Репнины и им подобные; но тот, однако же, из потомков знатных родов заслуживает презрение мое, которого поведение не соответствует предкам их; и дурак сноснее в моих глазах из низкого роду, нежели из знатного. Петр Первый
Руководитель Посольского приказа Головин, находясь в Гродно, отправил с курьером письмо в Константинополь к русскому послу П.А. Толстому 24 ноября 1706 года, а доставлено оно было Толстому лишь 1 января 1707 года, то есть через 38 суток. Донесение того же Толстого Головину из Константинополя в Москву об утверждении границы между Турцией и Россией было отправлено 10 января, а в Москве получено 28 февраля, то есть через 50 суток. Необходимо добавить, что оба письма были отправлены с дипломатическими курьерами, которые на своем пути не имели никаких задержек.
Возьмем даже переписку между самим Петром и князем Меншиковым. Надо полагать, что их письма должны были доставляться с максимальной быстротой. Однако 30 октября 1706 года из деревни Жгов (в Польше) Меншиков писал царю: «А подлинного (документа) не посмел послать, дабы на почте не пропало, опасаясь по нынешним вашим двум письмам, которые так порядочно везены, что первое после другого столько дней спустя до нас дошло». Первое письмо из Петербурга Петр отправил 11 сентября, а к адресату оно дошло 23 октября, то есть через 42 дня, а второе, отправленное 12 сентября, прибыло 29 октября, то есть через 47 дней. А ведь это была переписка между главными руководителями государства, и курьеры хорошо знали, что им угрожает в случае задержки почты в дороге по их вине.
На плохое состояние почты в России жаловались и иностранцы. Датский посланник Юстус Юль отмечал в своих записках: «Отсутствие почты через Россию представляет в Санкт-Петербурге большое неудобство. Отправлять из Петербурга письма можно только с русским гонцом, которого Приказ, когда заблагорассудит, посылает в Мемель, ближайший город, откуда идет почта. Нередко в тех случаях, когда я больше не мог ждать (ибо порой в течение двух - трех недель не высылалось курьера), русские на мой запрос, нельзя ли мне отправить письма, отвечали, что им самим писать не о чем, и я поневоле должен был удовлетворяться подобным ответом, временно прекращая всеподданнейшую переписку с моим государем, пока это соответствовало видам Приказа».
В данном случае следует учесть, что Юстус Юль был недоброжелателем России и старался очернить ее в глазах Европы. Ответы же Посольского приказа на его запросы надо считать тактическим приемом, так как этот Приказ вел непрерывную переписку, и ответ, «что, дескать, нам писать не о чем», является лишь отговоркой.
Немногим лучше был в те времена транспорт и в Западной Европе. По сохранившимся приходно - расходным книгам денежных сумм Кабинета Петра Великого можно судить о сроках проезда русских официальных представителей, например, по французским дорогам. Дюнкерк, как известно, отстоит от Парижа гораздо ближе, чем Москва от Константинополя, а получивший приказание Петра немедленно прибыть в Париж русский дипломатический агент Иван Толстой с семью своими, спутниками прибыл туда из Дюнкерка через 15 суток.
Все сказанное относится к транспорту и путям сообщения, которыми пользовались официальные лица. Конечно, такое состояние транспорта сказывалось и на связи разведчиков с Центром и резидентами. Но, как правило, их донесения приходили гораздо быстрее, так как они пользовались нелегальными способами связи. На Балканах, да и в крупных государствах Европы имелись нелегальные «почтовые ящики», немедленно передававшие полученные донесения дальше. Так, очень важное агентурное сообщение о принятии Карлом XII плана вторжения на Украину, посланное из Вены русским резидентом Матвеевым, дошло до Петербурга за двадцать дней. Нелегальный агент в предельно короткий срок, миновав занятую противником территорию, доставил Петру эту весть, сыгравшую большую роль в принятии решения о характере дальнейших военных действий. Следовательно, транспорт как техническое средство разведки при хорошей организации нелегальной связи и в то время мог быть использован, несмотря на все его недостатки.