Вектор времени (Часть 1.61. Весть из прошлого)

 Величайшие преступления совершаются из за стремления к избытку, а не к предметам первой необходимости.  Аристотель, (384–322 гг. до н. э.), древнегреческий ученый, философ, ученик Платона и наставник Александра Македонского 

— Сейчас едем. — Капитан Кононенко по прозвищу «Конон» или «Великий Конон», когда он приступал к расследованию какого-то запутанного дела, положил телефонную трубку аппарата внутренней связи и повернулся к сидящему напротив молодому человеку. — Ну, Малыш, собирайтесь! Есть работа. Улица Садовникова, дом восемь. С двадцатого этажа упала женщина. Даже страшно себе представить, что от нее осталось.

— Несчастная любовь, — сухо заметил лейтенант Малышонок по прозвищу «Малыш». Его внимание в это время было приковано к выдвинутому ящику письменного стола, где стояла шахматная доска, а рядом, несколько фигур. Левой рукой он взялся за край ящика, собираясь его закрыть, а правой вдруг быстро передвинул слона и с торжествующим видом объявил: — Шах!

— Да ну! — Капитан, стоявший уже в дверях с удивлением оглянулся. — Интересно, как?

— Слоном вот сюда, — Малыш закрыл ящик и встал. — Можем идти.

— Слоном, слоном... — капитан озабоченно наморщил лоб. Внезапно лицо его просветлело, он быстро вышел в коридор и как бы невзначай бросил на ходу: — Бью вашего слона. Конем. Вот так! — и добавил. — Закажите машину, а я пока доложу шефу, куда мы едем. Да, нам понадобится криминалист и судмедэксперт.

— Товарищ капитан, — засуетился Малыш, — давайте возьмем практикантов, а то они закиснут на канцелярской работе, жалобы населения разбираючи. Пусть хоть раз примут участие в настоящем деле.

— Лады, валяйте! Берите трех человек, вы старший этой учебной опергруппы. Вот вам и первое, как вы просили, самостоятельное дело. А сейчас, пожалуйста, машину и побыстрее! — скомандовал Кононенко.

— Спуститься не успеете, как она будет вас ждать, — пообещал Малышонок.

Лейтенант снял трубку и набрал номер диспетчерской:

— Дежурный! Машину капитану Кононенко! И побыстрее, пожалуйста, капитан уже спускается.

— Сколько вас выезжает, Малыш? — поинтересовался дежурный.

— Я с капитаном, эксперт, криминалист и трое стажеров.

— Понял. Посылаю в ваше распоряжение новенькую «Газель» с водителем. Вернуть в целости и сохранности. Машина новая — только что получили. С тебя спрошу, лейтенант.

Лейтенант уже бросил трубку и выбежал из комнаты.

... Город задыхался от жары, стоявшей более двух недель. Перед мостом выстроилась вереница машин. Милицейская «Газель» пробивалась с большим трудом. Наклонившись к водителю Малыш с досадой смотрел вперед.

— Не могут нас пропустить! Эй! — взорвался он, потеряв всяческое терпение. — Слева обгоняйте! Слышите? Слева. Вон между двумя грузовиками есть щель! — и хлопнул шофера по плечу.

Кононенко оторвался от папиросы и прокашлялся:

— Товарищ лейтенант! Если вы не успокоитесь, боюсь вместо одного трупа скоро будет восемь. Прошу вас, не мешайте водителю...

Малыш обиделся, потому что Конон сделал ему замечание, когда сзади сидели и ловили каждое слово старших товарищей трое стажеров, которые по возрасту были младше лейтенанта всего на один год. Скрестив руки на груди, он откинулся в кресле назад. По его лицу было видно, что он мысленно посылает своего начальника куда подальше.

Наконец они проехали мост. За поворотом машина стала забираться на небольшой подъем, на вершине которой разместилось несколько разместилось два, как теперь принято говорить, элитных дома и десяток высотных домов одного из спальных районов столицы. Элитные строения величественно возвышались над своими серыми собратьями, собранными в эпоху построения коммунизма, но в то время осчастлививших тысячи семей простых москвичей. К ним вела извилистая дорога, здесь машин было меньше.

— Мир богатых, — кисло констатировал Малыш, забыв о своей обиде. — Вот где денег куры не клюют!

— Знаете, что мне приходит в голову, когда речь идет о больших деньгах в эпоху гласности и строительства недоразвитой демократии? — спросил капитан Кононенко с невинным видом.

— Что? — навострили уши практиканты, ловящие каждое слово известного сыскаря Конона.

— Убийство.

— Вам всегда это приходит в голову!

— Ничего не поделаешь — профессиональная болезнь, — согласился капитан.

...Машина въехала в просторный двор и остановилась возле «скорой помощи», окруженной плотным кольцом людей. Врач сидел на корточках около лежавшего на асфальте тела.

— Мертва, — проговорил он.

Капитан Кононенко посмотрел и у него перехватило дыхание — это была совсем еще молодая женщина.

— Бедняжка...

— Вы ее знали? — спросил Конон стоявшую рядом женщину.

— Да. Конечно знала, — кивнула женщина и вытерла слезы. — Она жила в этом новом доме, на двадцатом этаже.

— Как ее имя?

— Мария. По мужу Мария Калашникова. Мы с ней часто разговаривали... и даже сегодня после обеда... в магазине. Она была такая веселая... делала покупки... к вечеру ждала гостей... Господи! Как же это могло случиться?! Как она могла это сделать?!

— Вы думаете, она покончила жизнь самоубийством? — спросил капитан. — Сама выбросилась из окна?

— Да, — всхлипнула женщина.

— Почему она могла это сделать?

— Она очень горевала после смерти отца, хотя тот был ей отчимом. Уж не помню, сколько лет, как старик Демидов умер. Их семья жила в доме напротив, в, так называемой, хрущебе. Я еще его жену покойницу, Царствие ей небесное, помню хорошо. Старик сам и воспитывал дочку. И Мария его так любила, так заботилась... Да что поделаешь, старый уже был, за семьдесят, ему уже ничем нельзя было помочь... Девочка была его поздним ребенком и винила себя в его смерти.

— Вы сказали, что после обеда, когда ее встретили в магазине, она была веселой.

— Я сама удивилась. Даже спросила, чему, мол, она так рада, но она не ответила. Только засмеялась. Может быть, уже задумала... ну, в общем, решилась на это... Но почему говорила о гостях? Странно.

— Действительно, странно.

— Вы тоже так думаете? — Женщина взглянула на мертвую девушку и тут же отвернулась.

— Может быть несчастный случай? — предположил Малышонок. — Мыла окна и ...

— В таком красивом платье?.. И здесь... очень высокие парапеты на окнах... Нет, скорее всего она покончила с собой. Хотя из-за семидесятилетнего старика... Что-то не верится! Конечно, отец к ней очень хорошо относился, и все же... Нельзя же так сокрушаться! Просто не знаю, что и подумать. Если я могу вам чем-нибудь помочь... Я живу в доме напротив на третьем этаже, квартира двести сорок четыре. Легко запомнить. Моя фамилия Найденова, зовут Вера Матвеевна.

Тут же, направленный начальственной рукой Малыша практикант записал данные женщины в блокнот и отправился с ней для более обстоятельной беседы.

Кононенко подозвал оставшуюся часть своей группы.

— Водитель, ждите нас здесь, к телу никого не подпускать. По прибытии участкового и сотрудников районного отделения оцепить место падения и приступить к его осмотру. Судмедэксперт, пожалуйста, осмотрите тело и подготовьте свои первые впечатления от осмотра жертвы. Малыш, двух стажеров направьте опросить свидетелей происшествия и, по возможности, соседей. Мы с вами и криминалистом направляемся в квартиру потерпевшей. Да, захватите двух понятых, а из местного РЭУ вызовите слесаря для вскрытия ее квартиры.

— А квартиру зачем вскрывать? — задал вопрос один из практикантов.

— Видите ли, молодой человек. Необходимо осмотреть место, откуда упала эта женщина, а ждать ее мужа у нас нет времени. Падение произошло сорок минут назад, а если бы муж был дома, то уже давно бы выбежал к своей супруге. Понятно?

—Ага, — по мальчишечьи согласился тот, увидав показанный из—за спины капитана кулак Малыша.

Лейтенант распределил своих подчиненный и вместе с капитаном поднялся на двадцатый этаж.

На площадке было всего две квартиры. Одна принадлежала Калашниковым, о чем свидетельствовала маленькая латунная табличка, в другую они позвонили, но никто не открыл.

— Наверное, никого нет, — резюмировал криминалист.

— Вероятно, — согласился Конон. — Надо будет заглянуть этажом ниже. Только сначала осмотрим квартиру Калашниковой Марии. — Он нажал на кнопку звонка, но, как и следовало ожидать, дверь никто не открыл. Нагнувшись, Конон осмотрел хитроумный импортный замок бронированной двери. — Да, теперь новые русские такие и ставят. Скоро там подойдут слесаря, а то мне самому придется его открывать. 

Криминалист со своим огромным, почти двухметровым ростом, согнувшись в три погибели, тоже осматривал входную дверь и, что-то заметив, вежливо отодвинул капитана и рукой, одетой в медицинскую перчатку, взявшись за самый кончик ручки, открыл дверь.

— Хм, открыто! И ключ не нужен. А ведь самоубийцы, как правило, запираются, — в раздумье произнес Кононенко, и на лбу у него обозначились две глубокие морщины.

— Возможно, это и не самоубийство, — лейтенант выразил вслух мысли своего начальника.

В прихожую сквозь рифленое стекло двустворчатой двери проникали лучи солнца. Капитан распахнул дверь.

— Вот так-так! — воскликнул он и остановился на пороге: распахнутое настежь окно, наполовину сорванная занавеска, застрявшая под батареей белая дамская туфелька, опрокинутые на столе рюмки, на паркете темная лужица. — Так-так! — повторил капитан.

— Товарищ капитан! — Кононенко быстро развернулся на испуганный голос Малыша и боковым зрением заметил человека, сидящего в кресле - качалке в углу комнаты.

Неподвижный взгляд человека уставился на стоящего посередине комнаты капитана. Нижняя челюсть человека была слегка опущена, что придавало его лицу удивленный вид.

И тут капитан заметил, что от уголка губ мертвеца тянется ровная полоска крови, которая стекала на ложбинку пледа, укрывавшего его ноги и образовавшего небольшое озерцо.

  

Продолжение следует...