«Der junge Karl Marx», или Почему иногда лучше жевать, чем говорить. Часть 1-ая

Итак, друзья мои, знаменательное событие, которого ждало всё прогрессивное человечество, наконец-то, свершилось: сперва интернациональная команда во главе с Раулем Пеком сняла новый фильм об одном годе жизни Карла Генриха Маркса в Париже, а затем стая неизвестных, но благородных товарищей выкрала оный и выложила его дублированный вариант в Сети, за что им большое человеческое Danke!

Ну и дабы два раза не вставать, сразу замечу: мне известно два варианта дубляжа сей фильмы на русский язык – и оба они паршивые. Один сделан с немецкой копии и будет получше второго, выполненного с копии франкоязычной. Во всяком случае, у условных немцев в русском переводе отсутствуют джентльмены и прочие сэры, коих полно у условных французов, а Арнольд Руге фигурирует под собственным именем, а не под подпольным псевдонимом Руг.

Как бы то ни было, даже эти криворукие переводчики заслужили искреннюю благодарность от пана Гридя, который, как, должно быть, известно многоуважаемой публике, по-французски не гундосит, а из германского наречия освоил исключительно карательно-оккупационную лексику на случай войны: «Nicht Schießen!», «Halt!» и, разумеется, «Ausweis!».

Законы написания рецензий требуют, дабы я показал читателям фильм с разных сторон, так сказать, изложил его сильные и слабые стороны. Поэтому начну, пожалуй, с плюсов, во-первых, потому что мне всегда больше нравилось делать людям приятное, чем говорить неприятные, хотя и справедливее вещи, а во-вторых, плюсов у картины не так уж и много (по правде говоря, всего один), отчего с ними можно быстро разделаться и перейти к более существенному.

Итак, главное и единственное достоинство кинофильма «Der junge Karl Marx» – то, что фильм есть. Нет, правда – говоря это, я серьёзен как никогда. Ведь что мы имеем? Начало XXI века, Европа. Чтобы нам ни говорили по поводу ренессанса, переживаемого марксовскими произведениями (в первую очередь, «Капиталом»), это всё-таки всплеск конъюнктурного спроса: есть экономический кризис – есть интерес к Марксу, нет кризиса – Маркс задвинут в самый дальний ящик комода, стоящего в тёмном чулане. Ведь это только для жителей шестой части Земли Маркс – гениальный философ и экономист, а коллективное бессознательное Западной Европы воспринимает его, как заросшего с ног до головы иссиня-чёрной гривой шепелявого немца, который своей писаниной заварил такую кашу, которую потом всем миром пытались расхлебать, угробив на это целое столетие.

В этом смысле надо быть смелым, рискованным и, в хорошем смысле, безбашенным режиссёром, чтобы взяться за создание фильма о Марксе, пускай и в канун двухсотлетнего юбилея персонажа. Хотя, с другой стороны, такое вот отношение к персонажу картины «у них» полностью развязывает режиссёру руки: можно не особо обращать внимание на факты – публика и так всё «схавает»», если, конечно, дойдёт до кинотеатров. Собственно, Рауль Пек со товарищи и не выдержал этого испытания – «поплыл» именно на фактах, для сбора которых нынче, в общем-то, особых усилий и прилагать не надо – благо, за прошлое столетие о Марксе нашли и задокументировали едва ли не малейший чих.

Как, наверное, читатели уже догадались, рассмотрев фильм спереди, мы плавно переходим к рассмотрению его с другой стороны, так сказать, с заду. И оное обещает быть весьма подробным.

Глава 1-ая. «Кто все эти люди?» (с).

Кино, как известно, – это искусство, в котором большое значение придаётся визуальному восприятию происходящего. При этом некоторая условность, характерная для театра, в кинематографе уже не проходит. Почему – не знаю, но подозреваю, что киношная публика в своей массе не чета театральной ~~рожей не вышла~~.

Говоря по-русски, это означает, что, снимая фильм о Ленине, режиссёр должен либо найти невысокого коренастого картавого человека на заглавную роль, либо актёра, способного с минимум грима изобразить человека, хотя бы внешне похожего на Ленина. Согласитесь, чубатый «з вусами як у Тараса Бульби» Ильич, говорящий с характерным еврейским акцентом, будет смотреться в лучшем случае комично.

Так вот, с подбором актёров герр Пек сильно промахнулся. Пожалуй, единственное попадание (хотя и не во всём) – это Энгельс, хотя тут имеем в большей степени сходство на «морду лица» – выразительные водянистые глаза, увидев которые, я вспомнил Андрея Миронова в роли Дженерэла в советском двухсерийном фильме «Год, как жизнь». Но в остальном актёр мало похож на Энгельса: современники описывают того в 1840-е гг. высоким атлетически сложенным молодым человеком, одевающимся со вкусом, а в фильме мы видим высокого худого и бесфигурного мальчика, у которого цилиндр, пардон, висит на ушах.

Дальше – по убывающей. На роль Маркса выбрали актёра, которого, без сомнения, можно принять за играемого им персонажа, если только фильм так и будет называться «Der junge Karl Marx»: всё-таки патлатость актёра и постоянные – по случаю и без оного – бросаемые им реплики о мировой революции не достаточны, не хватает индивидуальности. Ну и, конечно же, возраст: по сюжету, напомню, Карлу 25 – 26 лет, которого играет 41-летний Август Диль!

Возраст актёров – это, кстати, грабли, на которые режиссёр наступает практически постоянно. Друг, а затем личный враг Маркса Арнольд Руге в событиях, показанных в фильме, – это зрелый сложившийся человек, так сказать, мужчина в самом соку: ему 41 – 42 года, он темноволос, носит усы. Играющему же его актёру Гансу-Уве Бауэру на момент съёмок стукнуло 62 года, он седовлас, безус и, вообще, больше похож на Ивана Сергеевича Тургенева, чем на Арнольда Руге. Пьера Жозефа Прудона, которому в 1844 году было 35 лет, играет 54-летний француз Оливье Гурмэ, а уже упоминавшийся выше Стефан Конарске, выступивший на экране в роли молодого Энгельса, старше своего героя в полтора раза (37 лет против 23 – 24 лет)!

Женни Маркс, урождённая фон Вестфален

На этом фоне небольшое отклонение по возрасту у Викки Крипс (33 – 34 года), сыгравшей Женни Маркс (29 – 30 лет), супругу Карла, – это тьфу и растереть: у неё другая проблема, имя которой внешняя непохожесть. Дело, во-первых, в том, что фрау Маркс была круглолицей женщиной с чёрными, как смоль, волосами, тогда как у Викки Крипс худощавое продолговатое лицо с волосами тёмными, но явно не чёрными. Во-вторых, фрау Маркс в девичестве славилась своей красотой: эта барышня была первой красавицей Трира, за которой волочился едва ли не весь мужской личный состав города пубертатного возраста. Но даже спустя годы, уже будучи супругой Маркса и родив ему нескольких детей, она описывалась современниками, как симпатичная женщина. А на экране у нас, пардон, какое-то страшилище! Хотя, конечно, о вкусах не спорят.