О Ленине и его биографах. Часть 2-ая

Надо сказать, система аргументации в рецензии Жореса Трофимова выдержана в лучших традициях советской казуистики: опровергая тот или иной ляп господина Волкогонова, а то и пытаясь возвести этот ляп в ранг злого умысла, он постоянно апеллирует к ... да, вы, наверное, удивитесь, но таки к своим собственным трудам. Ну а чего?! Автор с самого начала, разнеся в пух и прах оппонента, показав злобный оскал его ренегатской морды, даёт любознательному читателю обширную справку о собственных трудах и достижениях. «Страна должна знать своих героев» (с). Если бы так настойчиво ссылался на собственные труды иной критик, это, пожалуй, сильно бы раздражало, но у Жореса Александровича талант от Господа Бога: его перманентные ссылки на себя любимого лишь умиляют читателя.

Вообще, чтение этого опуса, которое, по идее, должно было бы превратиться в муку, у меня сопровождалось бурным весельем. А что вы думаете хотите, легко читать такую хрень после полуночи ежели автор, аки унтер-офицерская вдова, постоянно сам себя сечёт? Он обвиняет Д.А. Волкогонова в том, что тот измышляет и наговаривает на В.И. Ульянова, а на поверку оказывается, что Дмитрий Антонович пересказывает своими буквами целые абзацы из замечательной книги Николая Владиславовича Вольского «Малознакомый Ленин». Дважды доктор Волкогонов облыжно обвиняет Ильича в том, что его статья «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни» – это всего лишь пересказ книги В.Е. Постникова «Южно-русское крестьянское хозяйство»? Враки! «Волкогонов... облыжно утверждает, будто бы...», хотя облыжно утверждал это Н.В. Вольский, более известный под псевдонимом «Валентинов». Как-то странно, что историк, положивший свою жизнь на изучение чужой жизни, не знает ни исторических источников, ни историографии вопроса!

По ходу дела, это невладение, как сейчас принято говорить, материальной частью – вообще родимое пятно советской партийной науки. Другое светило советского и российского лениноведения – д.и.н. Виталий Иванович Старцев, всю жизнь исследующий революцию 1917-го года и, как говорят, принадлежащий к числу отцов-основателей и активных участников ленинградской школы историков революции, – весьма некстати разоткровенничалось в предисловии к своей книге «Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского»: «Может быть, кто-то из читателей вспомнит сейчас о «документах Сиссона»? Я, будучи историком революции в России, знал, что в конце 1918 г. в США были опубликованы «документы» о «германо-большевистском заговоре». Их купил в Петрограде в марте 1918 г. посланец американского президента В. Вильсона Эдгар Сиссон. Поэтому-то в историю они и вошли под именем «документов Сиссона». Но, как единодушно утверждала вся советская историческая наука (и это оказалось сущей правдой), выяснилось, что документы являются фальшивыми, поддельными. Этого мне тогда было достаточно [Выделение моё. Пан Гридь]. Ни брошюры с «документами Сиссона», хранившейся где-то в спецхранах, ни содержания её я не видел...».

Не знаю, как по-вашему, я же полагаю, что, если исследователь в ответ на появившиеся слухи о новой информации по изучаемому вопросу говорит «А мне до лампады!», ему пора вешать трусы на гвоздь и уходить из большого секса не место в науке.

Впрочем, я отвлёкся. Особое место в трофимовском изводе борьбы сил Добра против сил Зла занимает денежный вопрос в жизни Ленина вообще и в его молодые годы в частности. Надо сказать, что вопрос этот на самом деле архиважен для понимания личности Ильича и архи-интересен (поэтому я когда-нибудь обязательно к нему вернусь), но, как не сложно догадаться, Жорес Александрович всё ставит с ног на голову. По моему скромному мнению, после того, как Н.В. Вольский издал свой труд об Ильиче, историкам по теме «Ленин и деньги» остаётся только делать какие-то уточнения и корректировки: принципиальные направления поиска новых фактов Николай Владиславович указал, продемонстрировав номенклатурным историкам мастер-класс по работе с сочинениями самого В.И. Ульянова. Как говорится, имеющий глаза да увидит...

Проблема лишь в том, что никто не хочет видеть. Вот, скажем, издал несколько лет назад ульяновский Музей-мемориал В.И. Ленина неплохую книгу «Жизнь Владимира Ильича Ленина: Вопросы и ответы» – там масса интересных сведений, не всегда тривиальных, которые расположены в удобной форме. Лепота! Но когда речь заходит о финансовом вопросе, идут какие-то ужимки, непонятное кряхтение. Задан простой вопрос: какое жалованье за свою работу получал И.Н. Ульянов? В ответ перечисляются оклады Ильи Николаевича, положенные ему на разных ступенях карьерной лестницы, после чего следуют сведения о его доходах на финальном достигнутом «шестке»: «В Формулярном списке о службе директора народных училищ Симбирской губернии действительного статского советника И.Н. Ульянова содержится следующая запись, относящаяся к последним годам его службы: жалование – 1.000 рублей, квартирные, канцелярские – 800 рублей, разъездные – 700 рублей, пенсия (выплачивалась со дня выслуги 25-летнего срока сверх содержания по службе, т.е. с 1880 г.) – 1.000 рублей. Всего 3.500 рублей в год». Таким образом, за вычетом командировочных расходов, Илья Николаевич зарабатывал 2.800 рублей в год, или 233 рубля 33 копейки в месяц.

Далее авторы книги любезно дают сводку о ценах на основные потребительские товары и продукты питания, которые действовали в Симбирске в 1877-ом году, дабы любознательный читатель смог понять, сколь велик был доход семьи Ульяновых, после чего сами ломают уже начинающее формироваться о них доброе впечатление: «Когда мы читаем о килограмме ржаного хлеба за 5 копеек, то это, естественно, производит впечатление. Но когда выясняется, что учитель должен был отдать за этот килограмм 9 – 13% дневного заработка, то приходится задуматься [Выделение моё. Пан Гридь]». Спрашивается: зачем писать такую ахинею? Неужели сложно, опираясь на приведённые факты, признать, что Ульяновы были зажиточной семьёй?