«Дайте мальчику свободу за красивые глаза». Верхотурская детская трудовая колония. Часть 4
Автор @excursovod
Предыдущая часть
Ситуация с беспризорностью в Свердловской области вплоть до конца 1930-х годов была напряженной. В период «ликвидации кулачества» на Урал, в том числе и в Свердловскую область, прибыло значительное число спец- и трудпоселенцев, что стало основной причиной концентрации несовершеннолетних беспризорных в спецпоселках. В 1932–1933 годах Свердловская область стала на 4 месте в стране по числу беспризорных – около 15 тысяч детей и подростков, находившихся на улице.
Все детские учреждения, в том числе Верхотурская трудколония, 15 июля 1935 года были переданы от органов Наркомата просвещения в ведение НКВД СССР. В 1935 году в Свердловской области Управлением НКВД СССР по Свердловской области была проведена комплексная проверка Верхотурской колонии. Среди типичных проблем можно назвать проблему материального обеспечения и кадровую.
Начало Великой Отечественной войны повлекло за собой новую волну массовой беспризорности детей и подростков, родители которых погибли в результате военных действий, зверств фашистов на оккупированных территориях или от голода в тыловых районах. Как следствие – увеличение числа беспризорных несовершеннолетних, рост детской преступности.
В 1942 году вновь последовала комплексная проверка Верхотурской колонии. Введенные в научный оборот документы позволяют провести сравнительный анализ показателей Верхотурской колонии за 1935 и 1942 годы. Пропускная способность Верхотурской колонии в период с 1935 по 1942 годы увеличилась на 270 человек. В 1942 году по-прежнему острым оставался кадровый вопрос, штат воспитателей был укомплектован на 46,5%.
Второй по значимости осталась проблема финансирования и материального обеспечения. Большинство зданий колонии требовали капитального ремонта, не хватало мебели, умывальников, предметов быта: постельных принадлежностей, полотенец, одеял, матрацев, простыней, наволочек и др. В связи с этим, санитарное состояние помещений колонии и личная гигиена несовершеннолетних заключенных получили неудовлетворительную оценку.
Так, в докладной записке УНКВД СССР по Свердловской области сообщалось, что «из-за отсутствия постельных принадлежностей, часть заключенных спали по 3 человека на 2-х койках. В результате необеспеченности полотенцами, значительная часть несовершеннолетних заключенных не умывается, или умывается несколько человек одним полотенцем... из-за недостаточного количества ложек несовершеннолетние заключенные пищу принимают через край миски или железной самодельной ложкой».
Аналогичная ситуация наблюдалась и в обеспечении вещевым довольствием – одеждой и обувью: «Имеющаяся одежда и обувь на заключенных, вследствие отсутствия смены и чинки в период носки, в основном пришла в негодность, а полученный через УИТЛиК УНКВД комплект обуви – 1000 чуней (ботинки), сшитые из покрышек автомашин, чрезмерно велики и для носки совершенно непригодны».
Острой оставалась проблема отсутствия необходимого питания. Жиров, овощей, рыбы и мяса не имелось совсем, вследствие чего пища готовилась однообразной: «на завтраки чай, на обед и ужин – суп из ржаной муки и на второе блюдо – каша из ячневой крупы или горошница». Как следствие отсутствия жиров и овощей, в колонии наблюдались заболевания куриной слепотой и пеллагрой.
Среди позитивных моментов, устраненных по результатам проверок 1935 года, проверяющие отметили состояние медико-санитарного обслуживания. В колонии действовали амбулатория и стационар, рассчитанный на 27 коек. В порядке профилактики весной 1942 года всем несовершеннолетним заключенным сделаны противобрюшнотифозные, противодизентерийные и противооспенные прививки.
Другим положительным моментом была постановка школьного обучения подростков. Несмотря на то, что здание школы требовало капитального ремонта, часть его имела большую осадку и деформацию, преподавательским составом школа была укомплектована полностью, за исключением преподавателя истории. Успеваемость учащихся была оценена как удовлетворительная.
Продолжение следует
Библиография здесь
Изображения из архивов музея ВГИАМЗ, ГУФСИН СО, Свято-Николаевского монастыря
