ФИЛОСОФИЧЕСКИЙ НАИВ. Зыбь или теория хаотических гармоник. (I)
Предыдущая глава могла быть столь же бесконечной, как и само Мироздание. Множеством примеров можно разрисовывать Идею Идей; получившиеся контуры, тени и оттенки, многообразие красок способны слиться в Утопию, совершенством или примитивностью форм взывающую к ценителям на предмет признания. Но сколько б ни тратили мы красок и кистей, преодолеть утопичность невозможно, ибо нет пределов познания и границ проявления черт Мироздания. Предстоящее Читателю продолжение моих излияний имеет разные названия, но суть их – штрихи на холсте. Возвысившись до Обобщения, пора ниспасть до частных примеров, осколков ненаписанной мной утопии, по которым, возможно, желающий представит недостающие части. Сколько и какие? Воля Его!
Жизнь многопланова, в течении своём она то скачет, захлёбываясь ураганом событий, откашливая беды, наслаждаясь горячительными наслаждениями и победами над злодейкой-Судьбой, то медленно, почти остановившись, движет бренность нашу сквозь неумолимое время. И в чехарде мгновений, с возрастом, отчётливо проступает в сознании некая закономерность, чередующая нашу жизнь так или иначе упорядоченными интервалами. Хаотичность сменяется логичностью, скоропалительность – медлительностью. Учёные мужи, неустанно озабоченные поиском формулы благополучия и успеха, чаще всего обращают свою мысль к ритмике. Подверженность поведения внешним и внутренним ритмам природы неоспорима.
Хаос и гармония – явные антиподы, разнополюсные абсолюты. Но внутри данных абсолютов присутствуют ли: в хаосе – гармония, в гармонии – хаос? По определению, в абсолюте не может присутствовать изъян. Но изъянами ли следует считать инородные вкрапления?
Детство я провёл в окружении больших рек. Отрочество, будоражившее меня брожением мужских гормонов, часто провоцировало к противлению стихиям. В ненастье уходил к реке, и в стихийном разгуляе, трепавшем меня и окружающую природу, долго наблюдал за поведением воды. Жёг вместе со сверстниками на берегу костры. Позже, анализируя детство, сравнивая свои
воспоминания с установившимися пристрастиями, признался себе, что именно проявления хаоса возбуждают подсознательную страсть, отрешающую от гармонизированной обыденности. Вода, огонь, облака, колыхание нивы под ветром, шум леса, … Не так много завораживающих явлений, вряд ли данную категорию возможно вывести из десятка наименований. Но им посвящено множество восторженных описаний. Психологами установлено благотворное влияние их на психику. В чём же притягательная сила стихий?
Заведомо заведено,
Что миром правит красота,
То есть гармония, и только.
Но если так, то в чём тогда,
Закономерность бытия?
Без хаоса ему покойно,
Как мертвецу в гробу!
Гармония, наверное, скучна
Без хаотического беспокойства,
Хотя бы иногда, шатавшего устои
Заледеневшего Добра.
С гримасою резиновой улыбки
Вершащего и инквизиторское Зло.
Во имя и за честь Порядка!
Вода, среди прочих стихий, наиболее показательна. Даже в совершенное вёдро, гладь озёрная не остаётся спокойной. Но, особенно притягательна водная зыбь, когда ветер, слабо дующий без определённого направления, возбуждает на поверхности хаос маленьких волн. Без видимых причин плещутся они, уступая друг другу место, схлопываясь в фонтаны брызг и, вдруг, расступаются для мгновенного оазиса водной глади. То ветренный нож просечёт рябь остроконечным лучиком, и два расходящихся волновых фронта тешут верхушки разрозненных водных горок, угасая в их хаотическом сопротивлении. Нежданно сочетанье волн обёртывается кольцевой атакой, от возбудившего её центра равномерно распространяющейся кругом. Картинка усугубляется дождём, множеством ударных капель разметающим по, без того, кипящей тёрке круговые кратеры, борющиеся с себе подобными на гребнях волн. И причинами вакханалии – всё тот же ветер и та же вода.
Вода и воздух, схожие стихии,
Но взгляду более доступна именно вода.
В своём круговороте состояния меняя,
Она собой являет
Гармонию кристаллов льда,
И полный хаос пара.
Привычная же, жидкая вода,
В себе несёт, за мигом миг сменяя,
И хаос, и гармонию, всегда.
Все волны разные,
Форм, видов их не счесть;
В наглядно зримом бестолковстве
Их суетой рождается и гибнет
Закономерность бытия,
Безумием гармонии зачата,
Порядком хаоса в природу внесена.
Игра волн на зеркале воды – пример, наглядно демонстрирующий взаимодействия предметов и явлений, казалось бы, самобытных среди других и вне их, щепками болтаемых в суете сует. Стоит на воду во время зыби спустить челн утлый, чтобы, в движении его в стихийной кутерьме стараться разглядеть зависимость порядка от стихии. Движение челна зависит от его размеров в сравнении с величиною волн, играющихся с ним. Рассмотрим состояние челна, как в дрейфе, так и движимого силою мотора.
В первом случае бесцельное топтание челна, поблизости от места приводнения, определяется приоритетами в ударной силе волн, одновременно бьющих о борта. Высокая волна, взметнувшись вверх, ударит лишь слегка, в то время, как пологая волна, размахиваясь издали, на взгорок свой челн взгромоздя, потащит всадника, пока не встретится с соседкой, по силе равной ей. Тогда челн встанет, в ожидании очередных ударов, в раздрае волн, дерущихся друг с другом, периодически отвешивая тумака в осоловевшую посудину. Казалось бы, тут хаос налицо и в муторном толкании челна нет логики. Отнюдь. Издалека мы видим полный хаос, но рассмотрев вблизи толкание челна, узрим детали, в периодическом порядке, гармонией своей, рождающие обозримый хаос. Ведь каждая отдельная волна, среди воды одною быть не может. Наверняка, энергией своей, с участьем ветра, толкать усердно станет заспанную воду, чтобы соседок нарожать. В самом подобии игривых волн друг другу гармонии присутствует начало. И в некотором отдалении покажется размеренною толкотня. И гребни волн равны окажутся, опять таки, друг другу. Но всё-таки рассмотрим ближе отдельно взятую волну; она имеет направление удара, и силу, и величину горба, и гладь поверхностных участков; опять же признаки порядка. Удар её о борт челна определит его движение в ею указанном пути, и вновь порядка проявление. Но челн окажет противление волне в противном направлении. И тут присутствует порядок. Так, где же хаоса явление? Не в столкновения ль моменте? Пожалуй, да.
Наш челн, обузданный мотором, способен плыть не наугад. Однажды заданное направление, не будем мы пока менять. Но челн, стремясь к заветной цели, не управляемый рулём, в смятенье волн изменит ей, клонясь под действием ударов, туда, куда стихии страсть, его соблазном увлекала. Соблазн зыбучих волн велик, разновеликими тычками, волна с волной, с подружками волнами, заставят челн писать зигзаги, ориентацию терять. В отместку им, упрямый челн, форштевнем воды рассекая, плескучих волн хребты ломая, сам создаёт стихию двух, лучеобразных волн, и буруна, отбрасывающего от бортов посильные ему волнения. Первичные плоды его труда гармонией наполнены сполна. Линейность, симметричность оплодотворённых волн, в стихию беспорядка направляясь, напористостью упорядочить пытаясь, отару бестолковых волн, увы, лишь ярость хаоса усугубляют. Итак, пора уже признать, порядком не всегда дано создать порядок, гармония способна стать организатором вертепа, а сам вертеп, своей средой, порой способен миру дать божественную святость Магдалины - раскаявшегося исчадия порока. Не важно, управляем челн рулём, или никак не управляем, в его взаимодействии с водой и хаос и порядок проявляют свои наглядные следы.
