«Польский след» в истории Верхотурья. "Окно в Европу" (продолжение)
Автор @excursovod
О жителях Верхотурья Крупецкий отзывался критически: «В тех сторонах людиска живут со дня на день, не заметил я в них тяги к науке и работе, которая могла бы улучшить их быт. Долгая холодная зима приучила их к безделью, однако эту заразу зачастую они переносят и на лето, так что круглый год длится это сладостное бездействие. Каждый из местных жителей после обеда обычно спит, потом походит немного, выпьет чего-нибудь горячительного и снова в кровать. Перед обедом работы имеет побольше, ведь нужно думать о хлебе насущном». Подобные критические замечания относительно жизни местного населения в провинциальных городах высказывал не только Крупецкий, можно их встретить и в воспоминаниях других ссыльных поляков Р.Блонского, Э.Фелинской, З.Кердея. Привыкшие к энергичным действиям, оторванные от привычных занятий и атмосферы, ссыльные иногда слишком критически относились к окружавшим их реалиям. В Польше, где капиталистические отношения начали развиваться гораздо раньше и быстрее, чем в России, жизнь российской провинции казалась дикостью. «Каждый житель города имеет несколько десятин земли и это является единственным их содержанием. Кроме церкви здесь стоит лишь несколько каменных домов. Если продать всю эту недвижимость, едва ли бы хватило на один дом Варшаве».
Однако Крупецкий отмечал, что положение крестьян и ремесленников в Верхотурье было не хуже, чем в Польше. «Крестьянам и ремесленникам за работу платят так же, как в Варшаве. Крестьяне живут зажиточно. Другим профессиям приходится трудно, так как кроме казенных владений других нет. Земля здесь второго и третьего класса, но пшеницы озимой не сеют, а яровой сеют немного, так как не успевает дозревать». Удивляли Крупецкого способы хранения и обработки собранного урожая, при которых половина урожая пропадала. Об иных особенностях сельского хозяйства Верхотурья писал следующее: «Конную упряжь, несмотря на морозы, всю зиму держат под открытым небом. Трудно поверить, что коровы выдерживают тридцатиградусные морозы и еще дают молоко. Однако так есть. Кони здесь маленькие, но крепкие. Овец почти не держат, а тех, которых здесь видел, в конце марта были острижены, несмотря на стоявшие морозы. Скот здесь почти не держат. Мяса почти не употребляют, а потому оно дешево стоит. Гусей и уток не выращивают вовсе, привозят из соседних уездов уже битых. Рыбу продают лишь зимой, так как привозят издалека».
Как и других поляков, Крупецкого, строгого в вопросах религии, удивлял факт, что жители Верхотурья к религиозным практикам относятся поверхностно. Увидеть местного жителя за работой в воскресенье было обыденным делом.
Несмотря на критические замечания, Крупецкий старается относиться к местным жителям непредвзято, ищет то в их жизненном опыте, что впоследствии мог бы использовать на родине. Особым уважением Крупецкого пользуется чистоплотность россиян, которую он наблюдал и в избах, а особенно личная гигиена, касающаяся устройства и содержания всеми жителями бань.
В воспоминаниях Крупецкого приводятся любопытные примеры «цивилизаторской», как иронично пишет автор, миссии поляков. Ссыльные поляки внесли немало нового в развитие местного сельского хозяйства. Ввели в оборот неизвестные до того времени сельскохозяйственные орудия (особые конструкции цепов, кос, плугов и так далее), начали изготовление твердых сыров, занялись разведением огородных культур.
После года, проведенного в Верхотурье, Леону Крупецкому позволено было вернуться в Польшу. Там он занялся восстановлением пришедшего в упадок хозяйства и реализацией новых коммерческих предприятий. Впоследствии послужил прообразом главного героя романа Болеслава Пруса «Кукла» Вокульского. Скончался в 1875 году. Несмотря на планируемые еще в ссылке предприятия по доставке в Польшу товаров из Сибири, этих проектов не реализовал. Россия стала эпизодом в его жизни, к которому он не возвращался, и лишь 16 писем с описанием Верхотурья свидетельствует о его пребывании на уральской земле.
Судьба многих других ссыльных поляков и литовцев до сих пор мало известна. Так, в 2017 году Институт всеобщей истории РАН и Институт истории Литвы запрашивали Верхотурский музей-заповедник о судьбе католического священника Клементия Кайро.
Среди ссыльных часто встречаются имена католических священников. Так, в документах по Пермской губернии среди ссыльных упоминаются «неблагонадёжный духовный ксендз Корнелий Важинский», «высланный… под надзор полиции ксендз Кулявский», ксендз Зелинский… В 1857 году на жительство из сибирской ссылки препровождён ксендз Пётр Сцегенный, инициатор строительства католического костёла в Перми и создания кассы взаимопомощи для ссыльных поляков.
В 1863 году он был выслан из Виленской губернии в Верхотурье, где и умер в конце 1864 года, согласно записи в метрической книге римско-католической церкви города Перми (Верхотурский уезд в это время входил в состав Пермской губернии).
На основании циркуляра Департамента полиции от 28 мая 1863 г. Пермская губерния стала одной из 14 административных территорий, предназначенных для ссылки поляков, "обнаруживших противоправительственные стремления". Верхотурский уезд был одним из 6 уездов губернии, ставший местом ссылки.
Количество сосланных в каждую губернию определялось правительством. В циркуляре от 28 мая 1863 г. количество ссылаемых в Пермскую губернию определялось в 131 человек, которых должны были распределять по уездам. Однако, уже в декабре 1864 г. пермский губернатор в письме к министру внутренних дел сообщает, что в губернии уже размещено 254 ссыльных поляка...
Продолжение следует
Изображения из архива редакции Истфака, музеев ВГИАМЗ , СОКМ, а так же с лицензией ССО
