Верхотурские воеводы. Милославский Данила Иванович. Часть 4

Автор @nikalaich

События разворачивались следующим образом. 11 июля 1634 года приказчик Невьянского острога Семен Поскочин сообщил в Верхотурье, что в его остроге пошел слух, что «у аяцких вагулич есть недобрая дума, хотят заворовать». Об этом ему сообщил гулящий человек Федка Ондреев Вылежанин, который слышал, как это обсуждали крестьяне Офонка и его дядя Елфимко Сизиковы. Последний узнал новость от коровницы Овдотьицы в Невьянском Богоявленском монастыре, а той говорила вогулка Матренка, жена Илтяка Елтувасова из Аятской волости.

Вогул. Из экспозиции Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Приказчик сразу же принял крутые меры, чтобы узнать истину. По его приказу невьянский вогульский сотник Кизылбайка Сарабашев и вогулы из Кобагишевой сотни Кубайка Алиаров и Илтяк Елтувасов были посажены в тюрьму, а Матренку передали под надзор пристава. Приказчику Поскочину стало также известно, но уже из других источников, что в Аятской волости появились восемь семей тюменских ясачных татар, которые бежали от калмыков.

На Аяти они прожили около трех недель, затем приехал тюменский служилый татарин Рачко и «свел» их на Тюмень. Получив сообщение из Невьянского острога, воевода Милославский и подьячий Селетцын приказали доставить в Верхотурье арестованных, а также Матренку, Овдотьицу, Сизиковых и Федку Вылежанина.

При расспросе в верхотурской съезжей избе крестьяне, гулящий человек и коровница повторили то же, что было написано в отписке приказчика, а вогулы все отрицали, говоря, что «у них думы никакой дурной нет и со стороны вестей никаких не ведают».

Допрос в съезжей избе (фрагмент экспозиции)

Тогда вогулов «привели к пытке», но они по-прежнему твердили, что у них нет дурных замыслов. Лишь Матренка сказала, что «дурно думают» тюменские ясачные татары, которые приезжали на Аять, и что они хотят «русские деревни пожечь и русских людей побитии». Об этом им с мужем говорили сами татары, побывавшие у них в юрте.

Милославский и Селетцын считали, что надо продолжать пытать вогулов, иначе они не смогут «сыскать про измену». Но без разрешения на то тобольского разрядного воеводы и царского указа они не решались на повторную пытку.

Однако тобольский воевода Андрей Андреевич Голицын, ссылаясь на царский указ, ответил верхотурским администраторам, что надо жить «великим береженьем и в вагуличах проведывать шатости всякими мерами», но «ласкою, а не жесточью, чтоб пыткою 89 в вагуличах большой смуты не учинить».

Голицын не решился дать разрешение на повторную пытку «верхотурских сидельцев» без царского указа. В сложнейшей ситуации противостояния с калмыками и кучумовыми царевичами было бы крайне неосмотрительно прибегать к насилию в отношении верхотурских ясачных вогулов. Причем действовать «лаской, а не жесточью» приходилось ко всему ясачному населению уезда.

Так в феврале 1633 года верхотурский воевода Д. И. Милославский и подьячий В. Шестаков получили грамоту из Приказа Казанского Дворца об ограждении башкирского сотника Уфимской волости Ишим-бая Кулушева и других ясачных людей от всяких насилий:

Колодник. Из экспозиции Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника

Библиография ЗДЕСЬ
Изображения из архива музея , а так же с лицензией ССО
Об авторе Полномочный представитель Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника в СМИ.
От редакции : Статьи данного цикла - результат сотрудничества сообщества "Истфак" и коллектива Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника