Кровавая месть Петра I

Пётр, узнав о восстании стрельцов, поспешил в Россию из Великого посольства. Москва должна была ужаснуться предстоящей расправе, особенно сторонники старины. Таких казней первопрестольная не видывала со времён Опричнины Ивана Грозного.

«30 сентября была первая казнь, – писал С.М. Соловьёв в «Истории России с древнейших времён», – стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держало в руке по зажжённой свече; за телегами бежали жёны, матери, дети со страшными криками. У Покровских ворот в присутствии самого царя была прочитана сказка приговор… По прочтении сказки осуждённых развезли вершить на указные места; но пятерым, сказано в деле, отсечены головы в Преображенском; свидетели достоверные объясняют нам эту странность: сам Пётр собственноручно отрубил головы этим пятерым стрельцам.

11 октября новые казни: вершено 144 человека, на другой день – 205, на третий – 141, 17 октября – 109, 18-го – 63, 19-го – 106, 21 октября – двое. 195 стрельцов повешено под Новодевичьим монастырём, перед кельею царевны Софьи, трое из них, повешенные подле самых окон, держали в руках челобитные…

В Преображенском происходили кровавые упражнения; здесь 17 октября приближённые царя рубили головы стрельцам: князь Ромодановский отсёк четыре головы; Голицын, по неумению рубить, увеличил муки доставшемуся ему несчастного; любимец Петра Алексашка Меншиков хвалился, что обезглавил 20 человек; полковник Преображенского полка Блюмберг и Лефорт отказались от упражнений, говоря, что в их землях этого не водится.

Пётр смотрел на зрелище, сидя на лошади, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело трепетными руками… Целые пять месяцев трупы не убирались с мест казни, целые пять месяцев стрельцы держали свои челобитные перед окнами Софьи».