Битва золотых шпор - легендарное противостояние фламандцев и французов

Битва при Куртре, или же "Битва золотых шпор" - противостояние фламандецев и французской армии, произошедшее 11 июля 1302 года возле города Куртре, в период Фламандского восстания 1302 года.

 ПРЕДЫСТОРИЯ СРАЖЕНИЯ 

Французский король Филипп IV Красивый в начале ХIV века захватил Фландрию, и сделал ее французской провинцией. В то время графство Фландрское было наиболее промышленно развитым регионом средневековой Европы. Однако Филипп это не учел, да еще и назначил туда управлять Жака де Шатийона, человека смелого, но политика никакущего. Шатийон пытался управлять Фландрией, по французской схеме - с помощью местных феодалов. Однако набравшее силу бюргерское сословие было, мягко говоря не в восторге от такого "правления". Короче Шатийон не принял во внимание интересы самого сильного сословия Фландрии, за что и поплатился.
Весной 1302 г. в Брюгге вспыхнул мятеж, которым руководили Питер де Конинк и Ян Брейдель. Однако, 17 мая к городу подступили Шатийон и королевский советник Пьер Флот, в сопровождении большого отряда (около 800 воинов). Напуганные горожане типа сдались, и французы вошли в Брюгге. Но в ночь на 18 мая руководители мятежа вернулись в город, и грянула резня французского гарнизона. Были убиты примерно 300 французов. Этот эпизод известен аж под тремя названиями: "Добрая пятница", "Брюггская пятница" и наиболее распространенная "Брюггская заутреня". Но ни Шатийон ни Флот убиты не были и бежали из Брюгге.

Памятник Яну Брейделю и Питеру де Конинку, которые организовали и провели Брюггскую заутреню - в том самом городе, где все и случилось.

В общем, на утро горожане поняли, что деваться им некуда - "либо пан, либо пропал". Поэтому они собрали ополчение и обратились к другим фламандским городам с просьбой о помощи. Ответили им все, кроме Гента, оставшегося верным королю. Собравшуюся армию возглавили Гийом де Жюлье (Вильгельм Юлихский; ок.1277-1304) и его дядя Ги Намюрский, внук и младший сын Ги де Дампьера (ум.1305), графа Фландрского, находившегося в заключении во Франции. 26 июня мятежники подошли к замку Куртрэ, который все еще удерживал французский гарнизон.
Филипп Красивый, намеренный отомстить за "Брюггскую заутреню", выслал во Фландрию большую армию, состоявшую в основном из конного феодального ополчения. Ее возглавил Робер II Добрый (1250-1302), граф д’Артуа (тоже небось знакомый всем персонаж?), внук Людовика VIII, родственник королей Англии и Франции.
8 июля французы подошли к Куртрэ. Несколько дней противники стояли друг против друга. Постоянно происходили мелкие стычки, но крупных боев не было. Согласно "Гентским анналам", Артуа позволил своим войскам грабить окрестности Куртрэ, при этом злобные французы , конечно, не щадили ни женщин, ни детей, ни больных, обезглавили и изуродовали статуи святых в церквях, чтобы "показать свою жестокость и устрашить фламандцев". Но, естественно, доблестные фламандцы не были испуганы подобными деяниями, которые лишь "возбудили их и вызвали у них еще большее возмущение, гнев и боевую отвагу".
В общем и целом, всем хотелось подраться, ну и подрались: 11 июля 1302 года.

СИЛЫ И СРЕДСТВА СТОРОН

Бюргеры Фландрии постарались и их армия была довольно большой, конечно по меркам средневековья. В книге Людовика ван Вельтема "Историческое зерцало", созданной около 1316 г. написано о 13 000 воинов, в "Гентских анналах" о 60 000 геройских фламандцев. Современные исследования, например книга "Битва золотых шпор" Й.Ф. Вербрюггена (издания 1952 года), малость поскромнее: в армии фламандцев насчитывалось от 7400 до 11 000 бойцов. В своей другой работе, вышедшей два года спустя (это была его знаменитая монография The Art of Warfare in Western Europe during the Middle Ages), он приводит более округленные результаты подсчетов – 8000-10500 пехотинцев.
По современным оценкам Брюгге выслал 3000 ополченцев, Вольный округ Брюгге и прибрежная Фландрия – 2500, Восточная Фландрия – 2500 (включая 700 гентцев Жана Борлута, которые, невзирая на запрещение старшин, присоединились к армии мятежников), Ипр – около 500. Всего, с дворянами и резервом (если оценить его в 500), всего до 9000 воинов.
Армия почти полностью состояла из пехоты, ибо местные феодалы (ворон ворону глаз не выклюет) а также богатый городской нобилитет остались верны королю.
Плотное построение фламандских пехотинцев было типа фаланги. Первая шеренга состояла из воинов с пиками (воткнувших тупые концы оружия в землю и устремившие наконечники в сторону противника), вторая была вооружена годендагами, третья – опять из пикинеров и т.д. Людовик ван Вельтем и "Гентские анналы" упоминают и арбалетчиков при Куртрэ – согласно подсчетам Вербрюггена, их было менее 500 человек. Дворян в войске было не более 50-70. Все они спешились и встали в общий строй.
К счастью для бюргеров, командовали ими именно дворяне, причем некоторые из них имели солидный военный опыт.

Численность французской армии неизвестна, за исключением того, что она была большой – "много известных французских рыцарей и великое множество пехоты" написано в "Больших французских хрониках". "Хроника графов Фландрских" сравнивает фламандцев "с немногими людьми" и "множеством" (20000) французов. Ван Вельтем, напротив, дает цифру 7024. По подсчетам Вербрюггена, у графа Артуа было около 2500-3000 рыцарей и оруженосцев, 4000-5000 пехоты. Так что силы были примерно равны, и, пожалуй, что фламандцы даже превосходили числом.
Но конечно главная сила французов заключалась в их тяжелой коннице, "цвет французского рыцарства" (и некоторое количество верных королю фламандцев и голландцев, Leliaarts, сторонников лилии) выступил в этот поход, и источники подчеркивают значительный процент рыцарей в составе этой армии. По большей части конные латники состояли на королевском содержании. В пехоте служили в основном арбалетчики-"генуэзцы" (на самом деле их набирали по всей Италии) и легковооруженные пехотинцы из Испании (Наварры и др.), "бидо", вооруженные парой дротиков, копьем и ножом у пояса.

ПОСТРОЕНИЕ СТОРОН НА ПОЛЕ БОЯ

Фламандцы

Чтобы преградить путь к замку и не дать снять с него осаду, фламандцы стали прямо перед ним, заняв угол между городом Куртрэ и рекой Лис. Как уже говорилось стояли они в очень плотном строю - пехотной фаланге. В тылу у них была река Лис, перед левым флангом – ручей Гренинге (ширина 2,5-3 м, глубина 1,5 м), перед правым – ручей Гроте (ширина 3,5 м, глубина 1,7 м). Пехотинцы встали на достаточно большом расстоянии от ручья, чтобы свести к минимуму потери от болтов генуэзских арбалетов. Но это пространство, как потом оказалось было достаточным для того, чтобы французские рыцари смогли развернуть атаку, перейдя ручей.
На правом фланге стояли брюггцы с Гийомом де Жюлье. Центр, укрытый частью за ручьем Гроте, частью за ручьем Гренинге, состоял из контингентов Вольного округа Брюгге и Восточной Фландрии. Левый фланг под командованием Ги Намюрского – контингенты Алоста, Оденарда и Куртрэ, а также гентцы. Основной руководитель фламандской армии Жан де Ренессе ждал с резервом (500 или 1200 человек, по разным оценкам) за центром. Ипрцы следили за гарнизоном замка и охраняли тыл фламандского строя. Перед фронтом фаланги были рассеяны фламандские стрелки.
Кроме того, фламандцы нарыли на соседних полях рвы, готовясь отразить атаку конницы противника. Некоторые из них они соединили с рекой Лис, пустив в них воду. Другие они замаскировали грязью и растительностью. К тому же из-за особенности этой местности с утра на поле боя опустился туман, еще больше скрыв все приготовления фламандцев.
То есть войско Фландрии выбрало практически идеальное место для отражения атаки рыцарской конницы. С тыла их защищала река Лис, с фронта путь таранной атаке рыцарей путь преграждали ручьи и вырытые рвы, с правого фланга Нижний ров, с левого монастырь Гренинге.
Все авторы отмечают высочайшие боевой дух фламандцев. Отчасти, кстати, объяснявшийся тем, что из-за реки в тылу, отступать им просто тупо было некуда. В случае поражения практически все ополчение Фландрии просто было бы уничтожено. Специально ли командиры выстроили так пехотную фалангу, или это вышло по случайности (что все же менее вероятно) история умалчивает. Но выхода у них не было - оставалось либо победить, либо умереть.
Надо сказать, что по воззрениям того времени "физически невозможно, чтобы пехотинец устоял против лошади, несущейся на него во весь опор". Существовало мнение, что даже "хорошая пехота" (до расцвета швейцарской тяжелой пехоты еще 100 лет) выдержит натиск конницы лишь если та "дурно управляема", имеет изнуренных лошадей или действует на вязкой или скользкой местности.
Фламандцы причастились (куда ж без церкви в те времена) и построились в ожидании атаки противника. Дополнительную уверенность им придавали немногочисленные рыцари, спешившиеся и вместе с простецами вставшие в строй.
И все же психологически, видимо, мятежникам было чрезвычайно тяжело. До сражения при Куртрэ, крупных побед чисто пехотных армий, над рыцарской конницей в общем-то не было. Обычно сражение пехоты с тяжелой конницей оборачивалось беспощадным избиением пеших воинов. По свидетельству "Хроники графов Фландрских" только предводители удержали воинов от бегства с поля боя при виде французов (вероятно свою роль сыграла еще и река в тылу :)).
Ги Намюрский посвятил Питера де Конинка и двух его сыновей в рыцари, вместе с еще примерно 30 богатыми горожанами из Брюгге. Затем он и Гийом тоже отослали своих коней и заняли место в первом ряду, в обычных шлемах без забрал, взяв пехотные пики. Перед битвой бывшие при войске францисканцы отслужили мессы и произнесли проповеди, воины причастились и помолились.
Если верить источникам, Жан де Ренессе (или кто-то другой) произнес перед войском речь. Сам факт, безусловно, выдуман, не говоря уже о том, что это физически невозможно (строй мятежников растянулся на 1000 м по фронту и на 300 м в глубину). Ясно лишь, что непосредственно перед боем по рядам передали приказ поражать и людей, и лошадей в бою, никому не брать добычу, а тот, кто сделает это или сдастся врагу или побежит, будет убит на месте. Пленных было велено не брать – битве было суждено стать одним из самых беспощадных и кровопролитных сражений Средних веков. Боевым кличем установлен был "Лев Фландрии!".

Французы

В шесть часов утра по французскому лагерю пронеслась команда седлать коней и вооружаться. Конница выстроилась в 10 баталий. В каждой баталии содержалось от 6 до 21 "знамени" ("знамя" наименьшая тактическая единица средневековой рыцарской конницы, состояла из 15-50 тяжеловооруженных всадников). Общее количество латной конницы составляло 2500-3000 человек.
Нельзя сказать, что французы не понимали всю сложность атаки на плотный строй противника, прикрытый к тому же естественными и рукотворными препятствиями. Так, на совете проведенном после разведки местности, многие командиры французов высказались против атаки.
Коннетабль Рауль де Клермон, сир де Нель, указал на опасность для рыцарей, если они будут сражаться на том берегу ручья. В случае отступления, ручьи станут ловушкой для конницы. Он советовал выманить фламандцев в поле.
Жан де Бюрла, гран-мэтр арбалетчиков (т.е. начальник пехоты), предложил с помощью своей легкой пехоты нанести фламандцам настолько серьезный урон, что им придется отступить. Тогда рыцари смогут нанести решающий удар.
Годфруа Брабантский (брат герцога Брабантского Жана I) думал, что лучше будет не атаковать, но применить обычный французский прием – измотать фламандцев, заставив их простоять весь день в строю, без еды и питья, на жаре, и на следующий день они уже не смогут сражаться.
Однако возобладал рыцарский гонор и спесь. Большинство присутствующих высказалось за немедленную атаку этих "бедных и безоружных крестьян". Робер де Артуа проигнорировав все предостерегающие советы, сигналами труб выстроил войска в три линии (пехота, 8 баталий конницы и резерв из 2 баталий) и незадолго до полудня вступил в сражение.

Изображение битвы при Куртрэ 14 века