Кусочек из периода правления Рамсеса II

Во время царствования Рамсеса II широкодоступные для обозрения предприятия были только частью всех работ, посвящённых строительству. Некоторые постройки, напротив, не были предназначены для осмотра, например Долина Царей, где, как требовала традиция, работа над гробницей фараона начиналась со времени его коронации.

Почти за три века до рождения Рамсеса его великий предшественник Тутмос I положил начало обычаю погребения в Долине Царей. Его привлекла гробовая тишина долины, не говоря уже о ее удаленности от поселений, которые могли скрывать шайку грабителей гробниц. Конечно, эта изоляция создавала проблемы с обеспечением строительства. Таким образом, в одной из долин, расположенных в миле от края «зеленого пояса» Нила и скрытой от населенных территорий низким холмом, Тутмос I построил постоянное поселение для ремесленников (в наши дни оно называется Дэйр-эль-Медина).

Предполагалось, что они будут строить, украшать и обставлять не только его собственную гробницу, но также гробницы большинства его преемников, их придворных и высших чиновников. От деревни была явная польза, и цари, которые правили после Тутмоса, продолжали покровительствовать ей. Примерно с 1500 по 1100 г. до н. э . община деревни, которая была везде известна как «Работники царской гробницы» и «Слуги Места Истины», процветала.

Эти работники и их семьи были совсем другой категорией, нежели неквалифицированные рабочие в Асуане и других местах, которые трудились на строительстве общественных монументов Египта. В действительности термин «работники» был в какой-то степени неверен; многие явно были профессионалами высокого класса, включая художников, вполне уважаемых их царственным хозяином и его министрами. «Правитель желал сказать мне: Пусть отправят работникам царской гробницы то, что им причитается» — писал градоначальник западных Фив — «а именно: овощи, рыбу, хворост, кувшины пива, продукты и молоко. И пусть ни крошки не останется не отправленной». Другие источники определяют ежегодное жалование квалифицированного работника в 48 хар пшеницы (около 100 бушелей), в четыре раза больше, чем платили деревенскому носильщику.

Отряды полиции несли стражу на дорогах, ведущих на эту территорию, в основном для того, чтобы не пускать чужаков. Страх перед грабителями гробниц был, безусловно, той причиной, по которой Тутмос начал использовать Долину Царей, и были приняты строгие меры по сохранению тайны и безопасности. И хотя работа, которую обитатели Дейр-эль-Медины выполняли в царских гробницах, подчинялась условностям египетского погребального искусства, художники иногда не чуждались и легких сатирических набросков. Один из черепков с надписями, найденный там, изображает праздных аристократических мышей, которым наносят визит раболепные, ждущие своего часа кошки. Ремесленники умели также и повеселиться в свободное время, особенно если оно совпадало с праздником в честь покровителя деревни — обожествленного Аменхотепа I. Так, в 29 день третьего месяца зимы или около того, как гласит один фрагмент, «перед ним целые 4 дня веселилась компания, пьющая с женами и детьми, — 60 человек оттуда из деревни и 60 человек из служащих в других местах». Далее, примерный перевод с того черепка.

Замечательная находка — черепки из Дейр-эль-Медина, исписанные небрежными каракулями, дает изумительные примеры того, как проходила обычная торговля в безденежной цивилизации Египта. Хотя не было ничего похожего на монетное обращение, уже в конце Нового Царства высокоорганизованная система натурального обмена, в которой почти все имело общепризнанный эквивалент в металле или зерне, близко подошла к обеспечению гибкости денежной экономики. Таким образом, в одной сделке, записанной на черепке из Дейр-эльМедина, была подсчитана стоимость гроба — 25 дебеновмеди, так как дебен — чуть больше 90 граммов, это приблизительно 2 килограмма металла.

Однако, как мы видим, покупатель не просто предлагал взамен медь. Вместо этого он предлагал свинью стоимостью 5 дебенов, двух коз по 5 дебенов за пару, два ствола сикоморы по дебену за каждый и, чтобы ликвидировать разницу, два отдельных слитка чистой меди из своего запаса, которые равнялись 13 дебенам. В другой сделке деревенский полицейский покупал у ремесленника быка за эквивалент 50 дебенов. У полицейского было только 5 дебенов металла, так что он уравновесил кувшином жира (видимо, большим, так как он был посчитан равным 30 дебенам меди), двумя туниками за 10 дебенов и растительным маслом за 5 дебенов. Труд в этой: деревне был организован так: смена в течение 10-дневной «недели» по 8 часов каждый день и 10-дневныи перерыв для отдыха и выдачи продовольствия.

Беспрецедентно долгое царствование Рамсеса в эпоху Нового царства, однако, имело обратную сторону для жителей деревни: без изменений на престоле упал спрос на царские гробницы. К 40-летней годовщине царствования Рамсеса некоторые ремесленники сократили работу до одного дня из четырех и смогли посвятить время приготовлениям к собственной загробной жизни: они вырубали для себя гробницы в горном хребте над маленькой общиной. Но были границы власти Рамсеса и любого фараона, поставленные не какой-либо организованной оппозицией, а явной неясностью самого статуса фараона. В известном смысле единственным столпом египетского общества, о котором можно было сказать, что он не подчиняется непосредственному контролю фараона, была сеть храмов и жреческая иерархия, которая их обслуживала. С расстояния в 3 тысячи лет они могут оказаться даже более могущественными, чем были, если полагаться исключительно на археологические памятники, разбросанные по всему Египту.

Царские дворцы строились в основном из грязевых кирпичей, и вода разрушала их. Но в Новое Царство монументальные храмы строились в основном из добытого камня. Они стали самым долговечным архитектурным наследием страны, после пирамид. И, по контрасту с прежними временами, эти большие каменные храмы Нового Царства начали появляться в сердце египетских общин для того, чтобы и рядовые египтяне прониклись присутствием в своей повседневной жизни монументальных здании.

Впрочем, внешняя близость огромных храмов к людям не открывала им того, что было внутри: ни впечатляющее внутреннее архитектурное убранство храмов, ни их изысканные украшения не предполагали услаждать обычный человеческий взор. Храмовая религия в Египте никогда не предполагала участия народа, за исключением праздников.