«Последний донос» – вместо предисловия
Несколько дней назад я начал работу над романом «Мерзавец» (прочитать подробности) – историей о Николае Авдееве, который в годы войны умудрился послужить четырём разным разведкам. Этого «героя» обнаружил в архивах КГБ мой дедушка. Многие документы только в прошлом году перестали быть секретными – наконец-то я могу рассказать вам историю этого удивительного персонажа. Даю слово, такого мерзавца вы еще не видели.
Последний донос. Вместо предисловия
– Мерзавец! – воскликнула понятая, та, что пополнее, – Просто мерзавец!
– Мерзавец, – тусклым шепотом отозвался участковый, дописывая рапорт. – Но не нашего ума это дело, товарищи. Донос! Подлый донос, компетентные органы разберутся, – заключил он, деловито убирая листы со стола в конверт. – Вот здесь распишитесь, а Вы – здесь. Вот так, спасибо.
Участковый, сосед, да две торговки, приглашенные с улицы в качестве понятных, едва вмещались в крошечную комнатку, оклеенную изрядно пожелтевшей «Правдой». На единственном окошке незванное солнышко проявляло разводы от тряпки. У стола в самодельном кресле сидел пожилой человек с откинутой назад головой. Перед ним лежала аккуратная папка с документами и несколько листов бумаги, исписанные ровным, торопливым почерком. Рядом, в полиэтиленовом пакете, покоилась дешёвая шариковая авторучка, какие продают на почте – несколькими минутами ранее участковый аккуратно поднял её с пола и заботливо упаковал, чтобы сохранить отпечатки. Смерть, очевидно, застала старика за работой.
К вечеру Кудиха наполнилась пересказами найденного у Авдеева доноса. Жители крошечного лесозаготовительного посёлка, затерянного в Вологодской глуши, боялись – про каждого было, что написать.
Николай Авдеев знал всё и про всех – он был одним из немногих грамотных людей в посёлке, единственный имел высшее образование. Можно сказать, что он пользовался среди соседей авторитетом. Как оказалось, пользовался в самом прямом смысле этого слова.
Он приехал в Кудиху около полутора лет назад, демобилизовавшись по состоянию здоровья. До этого охранял лагерь военнопленных где-то на севере, прошёл войну. Вот и всё, что знали местные о Николае Авдееве. Было заметно, что жизнь основательно помяла его – не прожив ещё и пятидесяти, он выглядел стариком.
По поручению райкома, Авдеев проводил в местном клубе политзанятия – говорил складно, интересно. Обсуждали происходящее в Союзе и за его пределами, примеряли на себя самые разные решения Партии и Правительства. Мнений своих не скрывали, дискуссии часто становились горячими.
Кудиха была «посёлком бывших». Купцы, кулаки, политзаключенные, оппозиционеры – всех их присылали сюда, как в ссылку. В ссылке оказался здесь и сам Авдеев – бывший агент МГБ. В посёлок его отправили неспроста, по данным куратора, в Кудихе вовсю действовали провокаторы, за которыми нужен был пригляд.
Николай быстро вывел на чистую воду Соню Божко – двадцатипятилетнюю лаборантку химлесхоза. На занятиях она всегда проявляла активность, часто спорила с Авдеевым и другими товарищами. Они быстро начали общаться вне клуба, и если бы не сердце, кто знает, как бы сложились их отношения.
Сердце, между тем, давало о себе знать. Приступы случались всё чаще и Авдеев практически ждал смерти. Возможно, именно понимая её необратимость, он не просил соседа позвать фельдшера в этот раз, когда похолодели и обмякли ноги, онемела нижняя часть тела. А может, уже не было сил постучать в тонкую перегородку из оргалита.
Авдеев часто работал ночью – не спалось. Перед всеми крупными неприятностями ему снилась женщина – тоненькая и длинноволосая, то ли загорелая, то ли опалённая пожаром. Она являлась к Николаю голой, долго смотрела в глаза, а потом угрожающе шептала – «Мерзавец».
На похороны Авдеева никто не пришёл. Гроб с его телом молча зарыли на краю кладбища местный завхоз и два конюха, не поставив на могиле ни памятника, ни даже деревянного креста. Утром того дня два хмурых следователя увелзи в Вологду Соню Божко – последнюю любовь Николая Авдеева. Домой девушка так и не вернулась. Донос дошёл до адресата.
Фото: Pixabay