Российский кинематограф как идейно-промышленный комплекс (отрывки из книги) часть_27

В 1997 г. вообще случился некоторый подъем отечественного кинематографа и на экраны вышли фильмы не только знаменитого уже проекта «молодых да ранних», но и старшие, закаленные временем братья по режиссуре выпустили свои очередные работы. Но если «Вор» Павла Чухрая, снискавший и любовь народную и премии различных кинофестивалей подернут ностальгией по далекому детству в 1950-е гг. и выдержан в мелодрамно-авантюристическом ключе, то «Брат» Алексея Балабанова тяготеет к сегодняшней реальности, и Сергей Бодров-младший, словно продолжает свою роль из «Кавказского пленника» – вариацию на тему «что могло бы быть после возвращения оттуда».

Вообще, архетипический сюжет российского кино конца 1990-х гг. можно описать так: герой попадает в какой-то новый, чуждый для себя мир, встречает человека, который оказывается если не «хозяином» этого мира, то, по крайней мере, вполне здесь преуспевает; новичок вступает с «хозяином» в сложные отношения дружбы-вражды и в результате различных перипетий занимает его место под солнцем. Как правило, он обретает социальный статус, иногда – деньги и очень часто – женщину (жену, невесту или возлюбленную) «хозяина».

В фильме «Брат» юный дембель приезжает в Петербург к брату-киллеру, сам становится киллером, в финале отбирает у брата чемодан с деньгами, а его самого отправляет к маме в провинцию. В картине В. Криштофовича «Приятель покойника» интеллигентный герой, по воле случая, связавшийся с мафиозной средой, заказывает собственное убийство, потом, передумав, убирает киллера, женится на вдове покойного и, по всей видимости, наследует его дело. Во «Времени танцора» В. Абдрашитова опереточный казак из ансамбля приезжает на некую только что замиренную окраину, встречается с приятелями, которые, в отличие от него, воевали, пытается самостоятельно продолжить боевые действия, но безуспешно; в финале у одного друга он уводит любовницу, другой погибает – вместо танцора.

Можно привести еще примеры, но и этих достаточно, чтобы понять: перед нами сюжет успешной социализации, осовремененная коллизия «соцсоревнования», когда незаметный труженик вызывает на состязание передовика и побеждает, занимая его место на Доске почета. Более того, можно сказать, что это сюжет победы «слабого», «одного из нас» над «сильным мира сего», бытующий в мировой культуре со времени Давида и Голиафа. Однако в сегодняшнем российском кино он приобретает весьма специфические очертания и прочную тенденцию.