Японский театр кабуки и его основательница Идзумо-но Окуни
Возникшие в Японии еще в далеком VIII-IX вв. театральные представления саругаку активно практиковались во всех слоях общества. Плясали, пели, жонглировали и ставили сценки все, начиная от крестьянских детей и заканчивая женщинами-аристократками, однако с появлением из саругаку профессионального театра Но многое поменялось. В частности, актерами, по европейскому образцу, могли быть только мужчины, исполняющие в том числе женские роли. Понятно, что женщинам стало обидно, и в противовес аристократичному и официальному театру Но на рубеже XVI-XVII вв. в Японии начал складываться театр кабуки. Театр от народа, как говорится.
Его основателем, как вы уже догадались, стала женщина — дочь кузнеца по имени Идзумо-но Окуни. Талантливая танцовщица и певица, она собирала на своих выступлениях огромные толпы людей, но не смотря на это информации о ней до нас дошло крайне мало — доподлинно неизвестен даже точный год ее рождения (исследователи колеблются между 1571 и 1572 годом), не говоря уже о дате смерти — с 1610 года Окуни попросту перестала упоминаться в каких-либо письменных источниках.
Зато известно место ее рождения! Им является небольшой городок Идзумо, где находится одно из самых старейших синтоистских святилищ Японии — Идзумо-тайся. Так сложилось, что буддийских храмов в тех землях не было и за дюжину километров, поэтому буддийским монахам приходилось проводить свои церемонии в святилище синто. Потом Окуни будет рассказывать, что именно благодаря странствующим в ее родных землях монахам она и разучила множество ритуальных буддийских танцев и песен, впоследствии проложивших ей путь к славе. Уже подростком она вступила в труппу кочующих танцовщиц, которые выступали во всех уголках страны и собирали деньги в пользу родного храма Идзумо.
К слову, Идзумо-тайся и сегодня не знает отбоя от посетителей, так как считается, что именно там лучше всего просить богов о любви и ниспослании счастья. Во многом поэтому труппу храмовых танцовщиц с распростертыми объятиями встречали в любом городе Японии, одаривая Окуни и ее «коллег» подарками. И опять же, одна из характерных черт Страны Восходящего Солнца и японского общества: средства для поддержания и развития синтоистского храма девушки собирали, исполняя буддийские песни и танцы! Два религиозных учения прекрасно уживались на одной территории и гармонично сосуществовали, а называлось это все (да и сейчас называется) синто-буддийским синкретизмом.
К сожалению, никаких подробностей о жизни странствующей труппы летописи не сохранили, однако благодаря воспоминаниям современников можно сделать некоторые общие выводы. Так, мало-помалу великолепная танцовщица Окуни стала сопровождать свои выступления не ритуальными храмовыми песнопениями, а вполне себе светскими и понятными обывателю песнями на злободневные и популярные темы. Безусловно, Окуни со временем вырвалась в лидеры труппы, и не просто так: сильный характер вкупе с талантом сделали свое дело. Гениальная импровизация? Окуни! Стремительно поменять костюм во время представления? Тоже она! Спеть так чисто и звонко, дабы пожертвований храму Идзумо-тайся хватило на год вперед? Срочно зовите Окуни! И так далее...
Одна из немногих дат ее жизни нам известна достоверно: в 1600 году Идзумо-но Окуни начала выступать уже со своей собственной женской (!) танцевальной труппой. Обычно они давали представления на прибрежных землях, но время от времени их начали приглашать к себе во дворец или особняк знатные вельможи. Репертуар все тот же: песни для души, комические сценки, высмеивающие представителей всех классов населения, только вот танцы все чаще начинали носить эротический характер. Так, Окуни удалось соединить в своем кабуки мастерство и профессионализм театра Но, популярного среди высших слоев, с легкостью и быстротой уличных представлений саругаку. Вскоре ее стали называть лучшей танцовщицей в Киото. Кстати, ни одно изображение (а изображений Окуни, к удивлению, сохранилось достаточно) или словесное описание не упоминает, что Окуни использовала маски. А ведь маски — обязательный атрибут театра Но, традиционного и уже общепринятого.
В кабуки все было наоборот. Сценки и танцы в исполнении Окуни и ее подруг отличались смелостью, чувственностью, своими темами, явно выбиваясь из рамок традиционного и общепринятого. От того и название «кабуки» - то есть отклоняться, выбиваться. Изначально этим словом обзывали странные заморские одежды, привозимые португальскими купцами в Японию, а затем так стали называть и новый театр. В 1603 году, продолжая рушить стереотипы и рамки дозволенного, Окуни начинает одеваться на сцене в мужские костюмы, стричь коротко волосы (подобно самураю) и так далее. Зрители были в восторге.
Кстати о них. Среди фанатов театра кабуки были все: купцы, лавочники, торговцы, ремесленники, крестьяне и даже знать. Они хлопали девушкам в такт музыки и танца, прямо на сцену бросали монеты и подарки, хотя к тому времени начала входить в норму плата за вход на представление. Уже в 1604 году Окуни открыла свой собственный, уже не передвижной театр, со сценой, залом, гримерками и так далее. Не обделена была знаменитая танцовщица и вниманием мужчин. Так, согласно некоторым источникам у Окуни был тайный любовник-самурай, всячески помогавший девушке словом да делом. Его настоящее имя нам неизвестно, однако в самом театре кабуки он вскоре стал героем многих пьес под именем Нагоя Сандзабуро. По преданиям, с детства он знал множество кёгэн — комических сценок, вследствие чего Окуни так любила использовать их в своих представлениях.