БЛЯТЬ НА МОТОЦИКЛИ (18+)
Боря овладевал курсом истории в марксистской трактовке, а я грыз соломенные кирпичи фундамента красивой и противной науки филологии. Факультет у нас был совместный – историко-филологический.
Мы к тому времени оба перевелись – по материальным соображениям – на «заочно». Вместе собирались только на сессии, зимой и весенним летом.
«Очно» – еще недавно – мы с Борей парились в «пятихатке», университетской общаге, в крохотном отсеке, где в два яруса немыслимо умудрялась стоять дюжина коек.
Нам нравилось наше непревзойденное по-английски изысканное и неуловимое остроумие.
Наверное, и историк Боря страдал присущим филологам словесным поносом. По крайней мере, его страстно увлекали фонетические игры. Подозреваю, что, как и я, он все еще оставался девственником, несмотря на свое броское молодое мужское начало, хотя, понятно, у него была придуманная и продуманная богатая сексуальная история. Полагаю, Боря – девственник был еще тот, хотя его похотливым победам счет шел на сотни. По его словам.
Мы стояли вечером на мосту через Ушайку, ловили такси: после ресторана в кармане еще бренчало. Вечер поздний, такси пропали.
Беспробудное, шалое время. Хмель молодости не подозревает о похмелье.
Мимо нас просвистел ночной мотоциклист. Мы не сразу уловили: барышня.
– Блядь! – обреченно восхитился Боря.
– На мотоцикле! – добавил я.
– Блядь через глухое т, но смягченное, – тут же прокомментировал Боря. – Блять.
– Дательный падеж, мужской род, но окончание и, – присовокупил я. – На мотоцикли.
Блять на мотоцикли – символ прекрасной неизвестной –девушки с развивающимися волосами, летящей через ночь, не останавливающейся у заблудившихся в этом пространстве молодых пьянчуг. Символ не уходящего, а пролетающего времени. Да, это мчалась и пролетала наша молодость.
Мир оставался прекрасным, но уже проносился мимо!
С лицом ночного ангела. Не замечающего нас.
– Какой совершенный сперматозоид!
– И как прекрасно развился!
Сколько нам тогда?
Да, уже по двадцать.
Как ни прискорбно – всё человечество, и даже прекрасные ночные мотоамазонки, всего лишь со временем развивающиеся сперматозоиды. Филология реальности не могла не удручать.
Но, кажется, мы уже смирялись с тем, что мы – слепое создание непредсказуемо безумной природы, неорганизованного хаоса космоса.
… «Иветта», «Иветт», – называла себя заочница, респектабельная интеллектуалка, эстетка и снобка, она учила изящной словесности детей в дальнем таежном селении. Скажем, Чежемто. Тегульдетский район. Она никогда не ломалась и пила сноровисто и покладисто, как и мы, не откладывая назавтра то, что можно было выпить сегодня. Правда, её всегда подводили ноги (её невероятные ноги!) она мгновенно обезноживала и рушилась там, где пила. За ней водился еще и грешок таежной неполноценности: она не могла минуты прожить без Камю-Сартра-Ивлинво-Кокто. Уши прожужжала.
Очень выразительная деваха и пророчила себе раннюю чахотку.
Мы с Борей понуро брели мимо безнадежно сапожной лавки.
– Ремонт, – задумчиво произнес он, почему-то ставя ударение на первый слог.
– Обуви, – дочитал-догадался я, поставив ударение на слог последний.
– Слушай, да это же классик французской литературы. Модернист.
– Кто? – не сразу догадался я.
– РемонтОбуви.
Иветт при очередной встрече услышала удивительный рассказ о новом имени во французской прозе. Ремонт Обуви – куда там тошнотворному Сартру.
– Достаньте, – стонала Иветт. – Все отдам и всем дам.
– Не переведен. Еще не переведен, – жестко пресек её жалкие сексуальные услуги Боря. В этом деле он не знал компромиссов. Дело литературы священно, а первый секс в жизни мужчины – только по любви.
Да, но то было время, когда мы внутренний мир женщины низводили до ее ближайших внутренностей. И богатых, и прекрасных.
* * *
(авторская редакция)
Автор: Анатолий Омельчук
Издатель: @investigator
Из книги "Рисунок ветра на воде" (издана в 2013 г.)