Опасная привычка заглядывать в окна Продолжение
Добрый вечер, Голос! Сегодня с утра полетел Хром - где-то подхватила малвар, который я ничем вычистить так и не смогла. Для крымчан скачать и переустановить гугловский продукт - это проблема. Как и установка рекламы от Google на своих сайтах. Начала пользоваться браузером от Аваст. Неожиданно понравилось.)
Продолжение
Голоса вдали звучали спокойно, видимо пара, которую я только что видел, была самой неугомонной. Впрочем, судя по всему, на какое-то время она таки угомонилась.
Я поднялся и пошел на голоса. Между деревьями замелькали пятнистые комбинезоны. Ну, как же – охотники! Среди незнакомых лиц мелькнуло лицо председателя. Он шел вместе со всеми, но как-то внутренне отгорожено. Пока меня не видели, я смог рассмотреть всех, и кое-что понять в отношениях. Не празднует их председатель. Но, почему-то принимает. Незнакомцев было трое, за плечами у них висели ружья. Охотникам было весело. Ну, конечно, не так, как в этот момент управляющему «Астарты», тут он был вне конкуренции. Но вполне достаточно. Физиономии лоснились довольством, бравые охотники, явно, приняли на грудь, и в группе царило оживление.
-Владимир Саныч! – окликнул я председателя. Тот остро глянул на меня, не узнавая в первое мгновение. Потом пришел в себя, и в ход пошли добродушные морщинки вокруг глаз. Он распахнул объятья и пошел мне навстречу.
- Какими судьбами?! – изобразил он восторг от встречи, - что еще понадобилось столь уважаемому журналисту в наших дебрях?
При слове «журналист», физиономии охотников, принявшие было привычно надменное выражение, расплылись в обаятельных улыбках. Мы учтиво поздоровались за руки. С одним из пятнистых я встречался, он дилер «КРАЗа» в нашем городе, двоих других, безусловно, видел на официальных тусовках.
Мы пожали друг другу руки, окружающий пейзаж напомнил «стрелки» мафиози, какими их видят наши режиссеры. Травка зеленеет, солнышко блестит и отражается на стволах, взятых на изготовку. Все имелось в наличии – и травка, и солнце, и стволы. Только они были за спинами, и ничем мне, в общем-то, пока не грозили.
Да вот, Владимир Саныч, привез заметку про нашего мальчика. – ответил я заезженной шуткой, которая была принята благосклонно – пятнистые заулыбались. Вновь чуть заела молния на сумке, но в конце концов я достал все, что нужно, и каждый из охотников получил по экземпляру моей газеты, остаток достался председателю. Он, было, уткнулся в текст, но потом спохватился и протянул мне руку.
Благодарю!
Улыбка не сходила с его лица, но в глубине глаз читался вопрос: «Зачем приехал этот настырный журналюга и что же ему все-таки нужно?»
Вы знаете, - поспешил я развеять подозрения, - ваш лес оставил такое неизгладимое впечатление, что я просто не мог не приехать. Отдохнуть, раздышаться… Не прогоните?
Ну что вы? – соответственно ситуации отреагировал председатель и тронул меня за плечо, - и накормим, и напоим. Сегодня у нас вегетарианство отдыхает. Он коротко хохотнул. Я расплылся в улыбке и тоже подхихикнул.
«Ну», - как бы говорил он своим смехом, «мы же люди свои – все понимаем»! «Конечно, свои, конечно, понимаем»! – как бы отвечал своим хихиканьем я.
И все же по настоящему расслабиться председатель не мог, и это было заметно. Ну не нужен я ему был в его лесу, совсем не нужен.
Вся наша толпа двинула в ту сторону, где укрылся управляющий «Астарты» со своей нимфой в красном лифчике. В зелени кустов мелькнул алый лоскут, парочка уже шла нам навстречу. Дама была помята, но в кофточке. Глаза рыжего управляющего были пусты, как небо над степью в жаркий день.
Он обхватил подругу за талию, но уже по-братски, вожделения не наблюдалось. Нимфа же капризно дула губки и тянула,
- Ты сам не умеешь! А вот когда я была на Кипре…
Но что там было на Кипре, мы так и не узнали. Потому что председатель принялся нас знакомить. Мадам тоже оказалась управляющей банком, что-то там «соц- кредит-» и прочая замануха. В глазах банкирши читался неподдельный интерес ко мне, видимо, короткое свидание в лесной чаще удовлетворило только одного из банкиров. Вела себя блондинка как типичная шлюха, но мужчины держались уважительно, видимо до банкротства нимфе в алой кофточке было далеко.
Река уже посверкивала меж деревьями, именно река и была конечным пунктом нашего пути. Что и говорить – коммуна расположилась в благодатном месте – лес, водоем. Пляж манил желтым нетронутым песочком.
Я с удовольствием сбросил одежду и свалился на песок, почувствовав боками его мягкость и прохладу. Я лег, нацепил на нос темные очки и принялся наблюдать, как «разоблачается» компания. Лучше бы они этого не делали! Пятнистая форма хоть кое-как придавала им мужественный вид, без камуфляжа все брюшки и брюхи вылезли на свет божий, и зрелище сие было не для слабонервных.
Дама раздевалась с подчеркнутой бесшабашностью. Красный купальник впивался в розовый целлюлит довольно отталкивающе. Но кавалеров у банкирши хватало, из толпы брюханов то и дело слышалось,
- Тамара Петровна, вы как роза…
И прочие банальности.
Тамара Петровна щурилась от удовольствия и отвечала с хохотом,
- Смотри, а то шипы покажу…
Равнодушным к розовым прелестям оставался только управляющий «Астарты». Видимо, и его банк был не хилый, или же он просто, как говаривали в прежние времена «сорвал цветок удовольствия», чего ж еще?
Над берегами полетели визги и уханье. Компания в полном составе погрузилась в речушку. Я вдруг пожалел лесную речку – какую только грязь она в себя не принимает!
Всю свою жизнь я старался не пачкаться и, в общем-то, мне это удавалось… Я вспомнил давний случай, когда по редакционным делам однажды ездил в скаутский лагерь. Это было самое начало движения скаутов в наших пенатах – эдакая смесь пионеров с туристами. Мне было и впрямь интересно. Как у них будет проходить их кэмп. На столь интересное начинание отозвались и люди из местного Белого Дома. Между нами было только одно отличие: мне интересны были скауты, а белым людям интересно было кушать водку.
Для нас уже была натянута громадная военная палатка, накрыта скатерть-самобранка. Я надеялся, что удастся подкрепиться по быстрому и двинуть к ребятам, но не тут-то было! Ясное дело, кэмпинговую жизнь белых людей приехало освещать местное телевидение.
- Только кассету ты мне сразу же в карман сунь, когда снимешь, в каком бы я состоянии не был - отдавал указания оператору главный белый человек, а оператор подобострастно кивал.
Телевизионная группа была в составе прыщавого оператора и до кукольного состояния намакияженой девицы.
После ужина и возлияний белые люди захотели зрелищ. И тут-то девица с телевидения раскрыла все свои таланты. За спиной у нее было театральное училище, и она в нем училась, видимо, отлично, потому что говорила на все голоса. Брезентовые стены палаточного главного штаба то и дело сотрясались от хохота. А я каждый взрыв смеха переживал, что же о нас думают ребята.
Напоследок, так сказать, на десерт, телевизионно-театральная девица произнесла такой тост, что чиновники полегли. Они хватали ртом воздух и хохотали с брызгами слюны из раскрытых пастей. Отхохотав, они обратили свой взор на меня,
- О, сказал один из белых людей, все еще отсмеиваясь, - у нас тут еще представитель масс-медиа, - Просим, просим, тост!
Я поднял полный стакан водки, который и не думал пить, пропуская тост за тостом, и сказал,
- Чтобы все! - Махнул его залпом и вышел из палатки. Если бы у палатки была дверь – я бы ею хлопнул. Еще шутом я не был!
И вот теперь я лежал на золотом песочке, прикрыв глаза темными очками, слушал визг и всплески и думал, как далеко и я, и Валерка продвинулись в нашем профессионализме. Это тогда я мог хлопать воображаемой дверью… Сегодня мы пишем «Этапы большого пути», и нам хватает на сигареты и пиво. Кто бы мог подумать, какими крутыми профессионалами мы станем!?
Компания купалась, разбивая целомудренную тишину и речную нетронутость. Я повернулся на бок и стал смотреть на лес на той стороне реки.
Лес на той стороне реки – это все равно, что Несбывшееся у Грина: «Рано или поздно, под старость или в расцвете лет. Несбывшееся зовет нас, и мы останавливаемся, стараясь понять, откуда прилетел зов»… Я даже когда-то написал об этом небольшое эссе. О лесе на той стороне реки.
Мои элегические размышления были бесцеремонно прерваны. Из речки вышла мадам, которая, ничтоже сумняшеся в своих чарах, прилегла рядом, дотронувшись до меня холодным мокрым боком. Баба была наглая, чего нормальный мужчина, подчеркиваю, нормальный, не переносит. И в любом ином случае шла бы она от меня мелкими шагами, потому как я могу быть джентльменом, а могу – хамом, или я не в этом городе вырос?
Но сейчас я был на «спецзадании» и потому начал сыпать банкирше комплименты, издевательские, по сути, потому как в них не было ни капли правды. А дама таяла. Ну, вот, а говорят, что женщина любит только тонкую лесть. Может, если она сама тонкая?
Мокрые брюханы, как стадо буйволов, один за другим вылезали на берег.
Председатель захлопал в ладоши, требуя внимания.
Одеваемся быстренько, и на обед! Он глянул на часы, - У нас полчаса, потом все остынет.
Что остынет? Что? – послышались голоса.
Сюрприз, - оскалился председатель.
Я наклонился к моей даме, которая, надев юбку, прелести под кофточкой скрывать не собиралась, и таинственно зашептал, подавая руку.
Если будете послушной девочкой, я расскажу, какой это сюрприз.
Хочу, хочу! – захлопала в ладоши «девочка», жеманно надула морщинистые губки, - я буду послушной.
Внутренне смеясь, я вперил в мадам пламенный взор и с придыханием произнес.
- Ловлю вас на слове! У нас на обед гусь, я сам видел, как его потрошили.
Мадам взвизгнула.
О, птица! Я так люблю гуся. Ударение она сделала на последний слог.
А вы знаете, что такое гусь? Шейка, крылышко! – принялся я цитировать Паниковского.
Но дама не поняла.
- А я больше всего люблю ножку.
От такого содержательного разговора меня спас председатель, который прервал наш тет а тет к моему облегчению и разочарованию мадам своими криками.
- Скорей, скорей!
Компания растянулась по лесу. Впереди шли мы с председателем и мадам, потом управляющий «Астарты» с дилером «КАМАЗа», потом чиновник из Белого Дома, кажется из отдела экономики, еще с одним, чьим-то замом, я не помнил чьим.
Вы были на Кипре? - Мадам не желала сдавать позиций.
Ну, какие кипры, Тамара Петровна, я и в отпуске года три не был, все пашу.
Ну, так нельзя, - зажеманилась мадам, - отдыхать нужно обязательно. Хотите, я на сентябрь возьму две путевки на Кипр?
Я пристально глянул на нее. Предложение было оскорбительным, меня покупали. Но банкирша смотрела на меня такими чистыми глазами, что я понял – для нее это естественно. Подпустив в голос побольше басовых ноток, я вперил в нее томный взор.
- Надо подумать, Тамара… Петровна.
Увядающая кожа банкирши покрылась румянцем.