Бегу, Лежу, Не могу 2018.

Не могу я не выдумывать… – притворно-жалко вздохнул я. Не могу. Оно само в меня… из меня… Вот, к примеру: «Мысль о том, что ничего мы не пишем, а отрабатываем». Молчишь, Адам? Мочишь мальчиш? Молчишь, Кибальчиш?
Молчишь, – улыбнулся Адам.
Вот и я молчишь, – согласился я. В голове, кроме «спасибо, предки, за наследство», ничего нет. Хорошее прожили, оставили нам шлак. Вот мы не живем, а жжем… Костер. А мы дрова в нем. Да? Нет? Тогда представим, что предки прожили плохое, пережили средневековье, революции, войны… Оставили нам цветы. Только где эти плоды и цветы? Мещанский набор – квартира, машина, дача – не цветы, плоды и счастье. Где оно? Где ассортимент того что за деньги не купишь? Нет. Нету. А знаешь почему? А потому что мы ведаем одно, хотим другое, творим третье, получаем четвертое. Безумцы мы. А их не наказывают, а лечат. Так лечите нас! Желательно тем, о чем ты молчишь. Давайте. Не хотите? Не можете? Может, и вы там чем-то болеете? И мы знаем чем. Так давай мы придем и развеем вашу депрессию от «горе от ума». Раз не вы к нам, значит мы к вам… Так? – так. Так что исправляйте нас или мы двинем в мир тупость свою…
Вы не сможете… – озадачился Адам.
Каждый в отдельности, а если все, – расправил я плечи, – а если всем миром… Если одновременно все человечество подумает об одном… захочет… Захочет как дети – сильно, немедленно... С криками, слезами и тихими молитвами… Одновременно и сильно. Затем сгруппируется и рванет.
Сами, – буркнул Адам, – сами... Все равно сами.
Не можем мы сами! – разозлился я. Всё, Адам, к Богам иди! Иди и напомни им, чьи мы дети. Еще скажи, что мы их ждем так что похрену нам все их дела, что мы их любим и что мы важней.
Я посмотрел вверх.
В небе плыли похожие на инопланетные корабли тучи.